Форум » "Наутилус" » Ле Ким Ван. Первые шаги по морю. » Ответить
Ле Ким Ван. Первые шаги по морю.
Капитан Немо: Входной квест для Ле Ким Вана. Время действия: примерно 1863 год. (флэшбек) Участники: Ле Ким Ван, Франсуа де Монтаржи, капитан Немо, игротехи Суть квеста: первые шаги юноши из Индокитая на борту "Наутилуса". Здесь все иначе чем на земле, но может быть, это и есть настоящий дом? Первая совместная вахта Франсуа и Ле Ким Вана в рубке "Наутилуса".
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Франсуа де Монтаржи: После бессонной ночи - вахта. Заполнение судового журнала - несложная ежевечерняя обязанность старпома, и она не требует столько времени, сколько Франсуа порой проводит в кают-компании в ночном одиночестве, что-то записывает, иногда делает наброски, чтобы наутро заняться обычными делами - усталости почти нет, лишь холодный звон в голове и слишком четкие контуры предметов, иногда медлительность в мыслях, но ведь на обязанностях это никак не скажется, никто не заметит, что почти сутки он словно не здесь. Может, чуть более замкнут, чем обычно. На вахте вместе с ним сегодня этот незнакомый юноша, и надо ввести его в курс дела, разъяснить обязанности, ответить на вопросы. Интересно, что за судьбы у тех, кто попал на борт этого судна? Ведь чудо же, чудо...
Ле Ким Ван: Позади то, что ты считал своей жизнью. Позади то, что ты считал своей смертью. Наверное, у людей, которые ходят по морям давно, нет чувства, что пускаясь в плаванье зависаешь между мирами. Нельзя вечно стоять на пороге новой жизни, раз уж решился. На корабле так слаженно работают и люди и механизмы... как один организм, иначе нельзя. Иначе можно погибнуть. Вот бы живущие на суше тоже ощутили это, поумерив пыл и разногласия... Ким наконец решился обнаружить себя, чтобы не стоять столбом в тени переборки, когда все занимаются делом. - Ле Ким Ван. Прибыл в ваше распоряжение! - произнес юноша и поклонился.
Франсуа де Монтаржи: Старпом обернулся. Молодой человек, темноглазый и хрупкий. Новый товарищ. Ну что ж, надо приглядеться повнимательнее. Скорее всего, необычная судьба, сложное мировоззрение, одиночество среди себе подобных. Если не что-то похуже. Ну ничего, здесь быстро снимаются маски. - Франсуа де Монтаржи, старший помощник капитана, к вашим услугам, - отозвался он, протягивая руку.
Ле Ким Ван: Услышав французское имя Ким вздрогнул. Но руку протянул, хотя глаза недобро заблестели. После рукопожатия на шаг отступил назад. На этот раз выдержка не подвела, хоть душа и звенела от напряжения. Будешь давать волю чувствам -сочтут дикарем. - Капитан говорил, что вы расскажете о моих обязанностях.
Франсуа де Монтаржи: Франсуа прищурился. - Ваши обязанности на сегодня весьма просты. Я расскажу вам назначение приборов и механизмов на измерительных панелях, а вы постараетесь запомнить показатели нормы. Готовы? И, не дожидаясь ответа, старпом направился к противоположной от входа стене, где под большим иллюминатором находилась малая приборная доска. "Посмотрим, как будет получаться. Для начала мне бы хотелось, чтобы кто-то постоянно отслеживал давление на внешних переборках и вел систематические записи в журнале". Заодно он решил продолжить свои наблюдения и составить мнение о смекалке и скорости обучения этого необычного юноши.
Ле Ким Ван: Будто полгода оборонял деревню от тигра, а однажды утром староста деревни приказал помочь зверю на охоте! Почему от французов нет покоя не только на земле и на воде, но и и под водой?! Капитан доверяет ему. Значит - этот человек исключение. А если вдруг окажется, что нет... Ким глубоко вдохнул, выдохнул, снова привел мысли в порядок, чтобы не мешали сосредоточиться. - Готов.
Франсуа де Монтаржи: Монтаржи начал перечислять названия и цифры, показывая и объясняя так, словно говорил со специалистом. Он делал это специально, проверяя скорость реакции и честность юноши, его действительную заинтересованность и готовность признать, что чего-то не понимает. Потом вдруг резко остановился и неожиданно заявил: - Вы не назвали ваше имя.
Ле Ким Ван: Ким тихо повторял про себя названия приборов, как буддийскую сутру. Некоторые, особенно те, что заканчивались на "метр" даже рифмовались. Быстро. Чертовски быстро говорил старший помощник. Слова и цифры ударялись о сознание и не желали цепляться за память. Думает, что я глупее его?! Показывает свою ученость?! Еще раз, как сложную песню... барометр.. манометр... Резкие слова Монтаржи сбили с толку. Чего он хочет? Издевается? Проверяет? - Я назвал его, как только вошел, гоподин Монтаржи. Если вы, как большинство французов, пожелаете спросить, что из этого всего имя - Ким сделал паузу, зло смотря прямо в глаза собеседнику - я посчитаю подобную фразу за оскорбление.
Франсуа де Монтаржи: Франсуа усмехнулся уголком губ. Он слышал, но звучание имени со специфическим акцентом, характерном для того, кто произносит его с модуляцией родного языка, было столь же плохо запоминающимся, как сейчас для молодого человека незнакомые ему названия и специальная терминология. - Вы что-то имеете против французов? - иронично спросил он. - Впрочем, вы правы. Мне было бы интересно освоиться с правильным произношением, чтобы называть, не коверкая ваше имя. Мы здесь все очень разные, - прибавил он задумчиво.
Ле Ким Ван: Ким подозрительно прищурил глаза, но как ни крути пока выходило, что сорвался и нагрубил он, а старший помощник вел себя странно, но в рамках приличия. Извиниться? Нет. Сейчас склонять голову негоже. Оба хороши. Это испытание на прочность. Этот человек, по лицу которого не понять, о чем он думает... - Думаю, чтобы не разбираться во всех возможных вариантах произнесения имени, можете звать меня по семейной фамилии - Ким. Или по имени - Ван. И, прошу прощения, я не расслышал названия последнего прибора, на котором показатель должен быть не больше пятисот.
Франсуа де Монтаржи: - Это пеленгатор. - Франсуа улыбнулся. - Вам приходилось иметь дело с какими-нибудь механизмами раньше, мсье Ким? Чем вы занимались в прежней жизни?
Ле Ким Ван: -Пе-лен-га-тор - повторил Ким, вставляя новое слово в свою учебную "песенку" - С механизмами я практически не встречался. Отец посвящал меня в премудрости торгового ремесла. Кое о чем слышал и читал, но вы знаете, как доходят новости и прогресс до таких краев как моя страна. Киму было противно признаваться в том, что совсем не разбирается в данном вопросе, но отрицать это было опасным мальчишеством. Он видел, как война убивает тех, кто не желал учиться воевать. Здесь тоже продолжается война... за свое место в жизни, которую нельзя начинать с гонора и самообмана...
Франсуа де Монтаржи: - Спишите пожалуйста показатели вот отсюда в ваш блокнот, а потом продублируйте эти данные на досуге в судовой журнал, - распорядился Монтаржи. - Откуда вы родом? Как попали сюда? Простые пути не приводят на Наутилус. Ничего, что я спрашиваю? Он протирал сухой тряпкой стекла на панели. Стрелки слегка дрожали в положении нормы.
Ле Ким Ван: Записав то, что требовалось, Ким еще раз перепроверил цифры на приборах. Вопрос француза прозвучал для него вызывающе. Потребовалось собрать в кулак все самообладание, чтобы ответить как можно более спокойно. - О том, почему мне не нашлось места на земле спросите ваших соплеменников месье Монтаржи. Я умудрился получить второе перерождение раньше, чем умер и не знаю считать ли везением этот факт...
Франсуа де Монтаржи: Старпом ухмыльнулся. Ответ юноши был столь типичен для тех, кто еще не расстался с иллюзиями, что стало легко и немного грустно одновременно. - Думаю, что мои соплеменники будут рады заполучить меня на разговор о вас, или на любую другую тему, но он будет коротким, а вас некому станет инструктировать. Я не настаиваю на том, чтобы вы забыли о странах происхождения тех, кто строил Наутилус, однако наш общий дом теперь здесь, а на такой глубине не существует государственных границ. Желаю вам поскорее освободиться от прошлого. Я же спрашивал о другом, но думаю, это преждевременный разговор. На сегодня вам достаточно работы и информации. Продолжим в другой раз.
Ле Ким Ван: Как этот корабль похож на то, что говорят о стране мертвых. Разве что у души перед перерождением стирают память, а тут надо обходиться самому. С этим человеком надо осторожнее... Неужели он тоже не смог быть своим среди своих? - Раз здесь нет границ и мне следует забыть о прошлом, то какой смысл говорить о нем в другой раз? Вы - старший помощник капитана. Я - матрос. Другое не имеет значения.
Франсуа де Монтаржи: "Пока не имеет, - подумал Монтаржи. - Скоро тебе предстоит узнать, что ведомые судьбой читают ее тайные знаки в узлах и сплетениях нитей. Я еще задам тебе свой вопрос, а ты будешь отвечать на него столько раз, сколько потребуется, чтобы понять самому, кто ведет нас за руку, тащит за ошейник, или толкает в спину, до тех пор, пока не увидишь хотя бы часть причудливого узора, что зовется случайностью, провидением, чудом, но только не расчетом. Какую роль ты сыграешь для всех нас? Ты ли тот, кто потопит французский корабль, везущий пленных, или тот, кто разгерметизирует шлюзы Наутилуса на глубине в двадцать тысяч лье? Вслух он не сказал ни слова, но показал в иллюминаторе проплывающего мимо гигантского электрического ската. Некоторое время они следили за плавными движениями крыльев опасного животного. Франсуа казалось, что он чувствует потоки воды, омывающие корпус корабля.
Ле Ким Ван: Он тоже не доверяет. Это нормально... но так до отвратности привычно. Киму отчаянно захотелось встретиться однажды с доверчивым дураком, который открыто и радостно примет нового знакомого и начнется дружба, без вздыбленной шерсти на загривке, без обнюхиваний и хождений вокруг да около. Не бывает так. Человек человеку тигр, волк, обезьяна или крыса.. все одно -блестят подозрением глаза, скалятся клыки... - У моей ненависти нет национальности, месье Монтаржи. Я ненавижу жадность. Тех, кто не может спокойно смотреть на чужую землю, чужие драгоценности, чужих жен и чужую власть. Многих стоит напоить досыта расплавленным золотом, чтобы больше не искали его и не убивали в его честь.
Франсуа де Монтаржи: Старпом от неожиданности стукнулся головой о выступающий над иллюминатором полукруглый козырек. Эмоциональность и всплеск искреннего чувства, которое тщательно скрывалось все это время, так контрастировало с подчеркнуто деловыми и холодноватыми интонациями, а последний яркий в своей жестокости образ, характерный для восточного склада ума, был так непосредственно доходчив, что Монтаржи оторопел. Смешно скривившись, он потер ладонью шишку и вылупился на Кима. - Свинец лучше, - посоветовал он. - Кажется, мы с вами скоро научимся понимать друг друга.
Ле Ким Ван: - Рад если так. Чем меньше территория на которой приходится жить, тем меньше разногласий могут люди себе позволить. Учитывая размеры "Наутилуса" мы должны быть едва ли не братьями. - ровной скороговоркой, практически без выражения произнес Ким - А насчет свинца, - юноша зажмурившись, будто представляя что-то перед мысленным взором, усмехнулся - вы не правы. Европейца не напугает смерть как таковая, тем более от привычной пули. А пусти слух, что жители таких-то островов могут снять вашу драгоценную кожу и натянуть на свой поганый барабан? Могу поспорить, что такая перспектива заставит вздрогнуть и бывалого военного. Каждый боится чего-то больше смерти. Японцы -потерять лицо. Китайцы -повредить тело. Европейцам хуже, они боятся всего сразу. И потерять душу, и потерять честь, и потерять деньги. Впрочем, смерть не лучшая тема для беседы, месье Монтаржи.
Франсуа де Монтаржи: "Оратор юный", - подумал старпом, который тоже не пули имел в виду. Вслух комментировать остерегся, чтобы не развивать неподходящую тему. Однако спустя какое-то время все же спросил: - А чего боитесь вы, мсье Ким?
Ле Ким Ван: - Считайте, что я доверяю вам страшную тайну, -снова покривил губы в усмешке Ким - Я боюсь умереть одиноким, никому не нужным и ничего не достигшим. И не люблю, когда мне снятся убитые. Хоть отец и учил не верить в злых духов.
Франсуа де Монтаржи: - А чего вы хотите достичь? Особенно здесь, на подводном судне. изолированном от мира? Или ваши интересы лежат исключительно в области духовного?
Ле Ким Ван: - Оставим это. Я и так позволил себе слишком многое сегодня. Прошу прощения. - юноша склонил голову в поклоне, насмешливый блеск в глазах сменился обычным сосредоточенным спокойствием - Если вы пожелаете показать мне что-то еще из моих обязанностей, готов к их исполнению.
Аджит Шанкар: Аджит не видел смысла в собрании высшего командования в рубке, что бы составить мнение о новеньком. «Зачем пугать мальчишку?». Сам он был готов подождать и присмотреться к юноше уже в менее напрягающей обстановке. Но раз – надо, значит надо. В конце концов, там где есть закон – нет места сомнению. Шанкар стремительным шагом вошел в рубку, кивнул Франсуа, удостоил отдельным кивком юношу. И остановился у стены, сложив на груди руки, всем своим видом показывая, что его высшая миссия заключается в разглядывании обстановки комнаты. Вот и ещё один минус: он совершенно не представлял, чем ему здесь и сейчас заниматься. Заводить оживленную беседу? Этого индус не умел. Да и не знал родного языка юноши, на французском же говорил с горем пополам. Разве что нарушить возможно уже возникшее между мальчиком и старпомом доверие, своим экзотическим видом и колючим взглядом.
Франсуа де Монтаржи: Монтаржи знаком указал Киму на длинную приборную панель и дал в руки расчерченный журнал и тонкий свинцовый карандаш. Затем оставил юношу заниматься приборами, а сам подошел к Аджиту и негромко спросил: - Nayā kyā hai? ___________ - Что нового? (хинд.)
Аджит Шанкар: «Нового?» Аджит неопределенно пожал плечами: «да ничего нового, так в новенькому присматриваюсь», и кивнул в сторону юноши. - Твое впечатление?* – поинтересовался он. *Игрок не знает хинди: увы мне.
Капитан Немо: Первая вахтенная смена новичка должна была подходить к концу, когда капитан "Наутилуса" решил навестить рубку и собственными глазами взглянуть, как справляются Ле Ким Ван и старпом - справляются не столько с приборами и лоциями, сколько с трудным делом установления доверия. Ле Ким Ван был отчаянным парнем, горячим, порывистым, как восточный ветер, но к жизни в замкнутом пространстве, среди сложных механизмов и своеобразных людей, в основном - замкнутых и угрюмых по характеру, его никто и никогда не готовил. И это могло создать определенные сложности; чтобы освоить язык и правила, принятые на подводном корабле, стать действительно полезным, Ле Ким Вану придется немало потрудиться. Все же капитану было приятно застать в рубке не только старпома, но и Аджита, двоих самых близких и верных людей. Проявив сдержанный интерес к молодому матросу, она наверняка готовы помочь ему на первых порах. Войдя, он успел услышать, как Аджит на хинди обращается к Франсуа, интересуясь его впечатлениями. - Говорите на языке, который знают все присутствующие. - сказал капитан по-французски. - Со временем Ле Ким Ван освоит хинди, но пока это еще не так, говорит с ним на языке его родины или же по-французски.
Аджит Шанкар: Нельзя сказать, что Аджит чувствовал себе неловко, когда с трудом подбирал слова не особенно знакомого ему языка. В механизме команды Наутилуса он вовсе не толмач, а значит это не важно. - Да, капитан, - довольно уверено ответил Аджит. Это фразу на французском индус знал не плохо. Хотя пожалуй эстет бы пренебрежительно поморщился. Ибо изысканным произношением здесь и не пахло. Можно было бы пояснить для юноши, что их краткий с Франсуа диалог на хинди был вовсе не скрытостью – хотя и ей, пожалуй, тоже – но и любезностью со стороны первого помощника, к нему Аджиту, как человеку с трудом говорящему на французском. «Я буду дольше думать, как это сказать, чем говорить... Хотя.» - Я надеюсь... – он не был уверен, что поставил глагол в правильную форму, - Ле Ким Вам простить мне... – «Проклятье, как оно там...» - ужасный язык... «Ей богу, голову отрубить куда легче...»
полная версия страницы