Форум » "Наутилус" » 24-25 февраля 1866 года. Каюта капитана. Ночной разговор. » Ответить
24-25 февраля 1866 года. Каюта капитана. Ночной разговор.
Капитан Немо: 1) Суть квеста: капитан дает Джованни Карузо сложное и ответственное поручение во Франции, к берегам которой "Наутилус" вскоре намерен взять курс. 2) Участники: капитан Немо, Джованни Карузо, игротехи. по желанию - Франсуа де Монтаржи.
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Капитан Немо: "Тридцать девять градусов сорок минут северной широты, тридцать один градус две минуты западной долготы... Это здесь. " Даккар сделал пометку на карте, которую собственноручно вычерчивал, и придвинул к себе другую карту, с готовым маршрутом. "Португальцы не очень-то хорошо информированы. Глубины здесь невелики, но это в данном случае плохо. Свирепствует береговая охрана, что еще хуже: в саму бухту мы сможем зайти только ночью. И работать матросам придется несколько часов без перерыва. Что ж, оно того стоит, потому что золото, за которое испанцы-слуги короля заплатили жизнями много лет назад, теперь спасет жизни португальцев-республиканцев... Какая ирония заключена в этом ". Капитан вздохнул и отложил карандаш. У него были определенные сомнения, что золото, которого так жаждали в Лиссабоне, легко и вовремя попадет по назначению. Посредники уж очень напоминали пиратов, и хотя у них были поручители и отменные рекомендации, Даккар не понаслышке знал, что может сотворить алчность при виде призрака легкого богатства. "Закончим это дело и повернем к берегам Франции... Сальваторе тоже ждет золота. Я знаю, что мы еще в самом начале, и прежде чем возводить здание, необходим фундамент. Но весь прошедший год я чувствую себя не капитаном, не инженером, не ученым, наконец - а рудокопом и банкиром..." Даккар нажал на кнопку, вмонтированную в поверхность стола. В каюте капитана по-прежнему царила тишина, но он знал, что в каюте его старшего помощника раздался сигнал...
Франсуа де Монтаржи: В каюте капитана горела свеча. Электрический свет был приглушен, поэтому географические названия на карте, что висела на стене, казались фантастической выдумкой, игрой воображения, сотканной из обрывков и отзвуков, что приходят к нам сквозь пространства меж сном и явью. Когда Франсуа вошел, капитан поднял голову и поприветствовал его как обычно. Я всегда знал, что он мечтатель, однако ведь не каждый способен довести мечту до воплощения. Я на Наутилусе, и это сильнее любой самой яркой фантазии. Что за корабль! Не устаю восхищаться. - Вы звали? - он закрыл за собой дверь и подошел к столу. На столе лежал лист бумаги с новым чертежом. - Это наш новый маршрут?
Капитан Немо: - Звал. Это наш новый маршрут. - капитан, следуя своей привычке к последовательности и четкости во всем, ответил сразу на оба вопроса и указал Франсуа на место подле себя: - Садитесь, друг мой. Хочу узнать, что вы об этом думаете... Он снял нагар со свечи, поднял ее чуть выше, чтобы сноп яркого света упал в точности на нужное место, прочерченное на карте. - Вот остров Корву, в системе Азорских островов. Вот бухта Милагреш, куда мы придем через несколько часов. Настало время потревожить старинный клад. Тебе не кажется удивительным, что испанское золото послужит спасению нескольких португальских патриотов - и, может быть, приблизит время новой республики?.. Когда я думаю об этом, моя затея с "Наутилусом", как вестником свободы и ангелом возмездия, не кажется мне чересчур безумной. Он перешел на хинди - на этом языке они с Франсуа могли общаться как старые друзья и говорить друг другу "ты". - Но так продолжается до тех пор, пока в дело не вмешиваются люди, в которых я не так уверен, как в собственной команде. Этот Жералду Вейга... Он прекрасный мореход, храбрый разведчик, умеет молчать, но увы, он очень мало похож на бескорыстного патриота. А ты, мой друг, наверняка помнишь, где границы преданности подобных людей общему делу.
Франсуа де Монтаржи: - Там же, где и обычно - так уже бывало. А скоро наша команда окажется в изоляции от мира и превратится в тепличных жителей сказочной страны. Мы разучимся показывать клыки негодяям, так как их будем видеть не чаще одного раза за сезон. Франсуа усмехнулся. Он вспомнил, как пару лет назад они вели переговоры с неопределенного возраста комивояжером, который зачем-то пытался настойчиво разузнать, кому предназначается оптовая закупка деталей для будущих двигателей: их прямое назначение было иным, и счет подобных заказов обычно ограничивался редкими единицами. В нем сразу заподозрили соглядатая и попытались избавиться, отказавшись от услуг пересылки, однако тот еще долго увивался вокруг Франсуа, обещая познакомить с "одним инженером, который всегда рад проконсультировать молодого коллегу". Таких случаев было весьма много. Однако здесь иное. Он проговорил чуть более серьезно. - Рискуем не собой - другими. Я бы поостерегся, пожалуй, связываться с этим сорвиголовой. Он удачлив, ничего не скажешь, я желаю ему всякого добра, но только не за наш счет. И не за счет них, - он сделал резкий жест открытой ладонью, указывающий куда-то в сторону старой карты. Там, словно в книге судеб, незримо запечатлелась память о долгих беседах и захватывающих планах, о событиях, что кружат голову - бывших и предстоящих. Они провели много часов за этим старым, испещренным пометками, обтрепавшимся по краям пергаментом. Пергамент казался предпочтительнее бумаги, когда речь шла о географии всего земного шара... И кружили голову таинственные названия далеких государств. - А есть ли альтернативы?
Капитан Немо: Франсуа, как обычно, понял с полуслова его тревоги, и своим ответом подчеркнул обоснованность сомнения Даккара в благополучном исходе дела. - Я размышляю над альтернативами. За Вейгу поручился Эшкобар, но Эшкобару свойственно питать иллюзии относительно тех, кого он знает как смельчаков. А в Лиссабоне ждут именно Вейгу и его людей, отправлять золото обходным путем будет слишком долго. Теперь каждый день на счету - суд закончится менее чем через месяц, в исходе никто не сомневается, и если помощь не придет в срок, всех семерых удавят на гаротте. Даккар помрачнел, встал и, скрестив руки на груди, заходил по каюте. - Я не прощу себе, если мы опоздаем...И у Вейги самая быстроходная шхуна в этой части Атлантики, при таком ветре она полетит, как ястреб. Значит, у нас остается только один вариант: добиться гарантий. Есть идеи на этот счет, Франсуа? Ты у нас всегда был мастером переговоров с теми, кто любит играть на интерес. Заканчивая говорить, он встретился с Франсуа глазами и чуть улыбнулся: всегда тот же. Внешне сдержанный, а на самом деле стремительный, как ветер, временами нежный, временами - беспощадный, как стальной клинок. Душа его обожжена войной и болью потерь, как у всех на корабле, и чиста, как холодный ключ, как горный хрусталь... Капитан подумал, что не будь рядом с ним Франсуа, верившего в замысел, как в Провидение, он вряд ли сумел бы довести до конца постройку "Наутилуса".
Франсуа де Монтаржи: - Например, то, что можно продать и получить больше - редкую диковину из глубины? Коралловую ветвь, что высоко ценится коллекционерами и ювелирами, или мазь, заживляющую раны, приготовленную из багряной водоросли rhodophyta? Или? У нас есть, чем удивить любого.
Капитан Немо: Даккар кивнул - его мысли текли в сходном направлении. - Да, сокровища морских глубин способны привлечь любого, даже очень пресыщенного, любителя наживы или собирателя редкостей... Но Вейга - в сущности пират, к тому же пират удачливый, и для него придется придумать нечто особенное. Нечто такое, что будет одновременно питать его тщеславие и чувство могущества. Просто деньги или возможность дополнительного барыша этого авантюриста не привлекут, ты был прав, назвав его сорви-головой. А вот пообещать увлекательное приключение... с огромным призом... Тогда поездка в Лиссабон стала бы для него попросту этапом эстафеты, он понесся бы туда на всех парусах. Он задумчиво посмотрел на карту. - Ты помнишь тот остров в Средиземном море, с которым связана история легендарного клада?
Франсуа де Монтаржи: Глаза старпома загорелись. - Помню ли я? О, конечно! Думаю, такая эстафета будет счастливым решением, которое сдвинет с мертвой точки наше непростое дело. Вот только... Знаете, Даккар, я часто задумываюсь о том, как переплетается мечта и явь. Посудите сами. Мы отправляем в увлекательное приключение человека, одновременно зная, что от этого будет зависеть судьба и политика стран, жизни и достоинство других людей. Вот эта разница между авантюризмом и отчаянием, стремлением к благополучию и самопожертвованием. Я постоянно ловлю себя на том, что иногда посматриваю свысока на искателей приключений как на людей, которые просто не могут усидеть на месте. Они, конечно, открывают новые земли, совершают подвиги, проявляют самые возвышенные качества человеческой натуры, но им недостает чего-то... Запредельной цели? Я все время хотел у вас спросить, но не находилось повода - что вы думаете об этой черте человеческого характера? И есть ли она, эта разница? Тот, кто стремится к счастью других ценой своей жизни и тот, кто стремится к новому вопреки опасностям, также рискуя своей головой - не одно ли и то же? И кто мы такие, в каком мы окажемся месте на карте истории - мы и наш Наутилус?
Капитан Немо: - Ты задаешь мне сложный вопрос... - Даккар снова задумчиво посмотрел на карту. - Я не знаю на него ответа, как и на многие другие. Древняя мудрость говорит, что все потуги нашего маленького "я", наша гордыня, тщеславие, наша необузданная жажда нового, яркого, неизведанного -лишь майя... Экклезиаст называл это томлением духа. Духа, жаждущего сбросить оковы плоти, потому что он смутно чувствует, что призван стать чем-то большим, но остается ничем. Капитан помрачнел и провел рукой по лбу, словно желая стереть ненужную мысль, нагоняющую тоску. - Порой мне кажется, что "счастье других" - еще большая иллюзия, чем стремление к новому. Да, нет ничего нового под солнцем, но существует ли в этом мире, полном страдания, зла и беззакония, самая возможность счастья?.. Кто и когда был счастлив в земной юдоли, где рано или поздно ты теряешь все, что любишь, все, чем дорожишь, ради чего только и билось твое сердце? И можно ли наделить других тем, чего не имеешь сам... Нет, друг мой. Все, что мы можем - это лишь облегчать страдания, утешать и ободрять тех, кто служит добру и справедливости,и по мере сил давать отпор негодяям. Он надолго замолчал, потом промолвил ясно и четко, как будто сообщал решение математической задачи. - У нас есть цель, Франсуа, и наш авантюрист - лишь средство для ее достижения. Мы подсказываем ему идею, вовлекаем в приключение лишь для того, чтобы он считал сделку достаточно удачной для себя, и охотно рискнул головой, если придется. Но таков его собственный выбор. Такова его судьба.
Франсуа де Монтаржи: - Значит, решено? - Франсуа весело тряхнул головой и рассмеялся, отгоняя тяжелые мысли. - Каждому дадим то, что ему нужно больше всего: приключения - одним, а де-е-ньги... - он иронично прищурился. В голосе прозвучала насмешка и нарочитая неприязнь, однако закончил он вполне серьезно, - деньги - другим. И пусть нас рассудит время. Он замолчал. Разговор был окончен, но уходить не хотелось. Впереди были переговоры с непредсказуемым собеседником, убеждения, доказательства и необходимость сохранять спокойный деловой тон - а ведь речь пойдет о том, что волновало его и лишало сна. Снова эта досадная помеха - недоверие к людям. Если бы с каждым можно было поговорить так, словно он единомышленник - но нет. Предстоящий разговор будет неискренним в первую очередь потому, что нельзя играть в открытую. "Мне бы удачи, - подумал он, - удачи и... побыстрее закончить. Только бы этот Жералду Вейга согласился и не стал выпытывать лишнее." Вслух он произнес: - Будут ли у нас еще какие-нибудь планы на сегодня?
Капитан Немо: -Да, решено, - Даккар сердечно улыбнулся старому другу. - Ты, как всегда, сумел выйти за рамки предложенного в условии задачи. Теперь я уверен в успехе. Он особенно любил в характере Франсуа искреннюю горячность, скрытую за маской бесстрастного стоика, и способность мгновенно переходить от сомнения, "малодушничанья мысли" - к направленному действию. И еще - умение понимать даже не с полуслова, а с полувзгляда, прочитывать эфир с такой же легкостью, как книжные письмена. - Сегодня нам остается только настраиваться на утреннюю прогулку по океанскому дну. Ты уже смотрел новые книги, которые нам доставили с берега? Среди них есть один научный труд - "Тайны морских глубин", он написан одним парижским профессором, Аронаксом. Появился еще один повод направить посланника во Францию...
Франсуа де Монтаржи: - Нет, не видал пока. Что может знать кабинетный ученый о тайнах морских глубин? - съехидничал Франсуа, - впрочем, современная наука стремительно шагает вперед, а именитый профессор - один из самых образованных и известных в своей области, он человек здравый: я помню отдельные его публикации в научных журналах. Я посмотрю вечером. Надеюсь, там не слишком много фантазий и домыслов, а также прекрасно выполненных гравюр, с академической точностью изображающих мифологических существ с натуры в разрезе. Вы уже знакомы с этой работой?
Капитан Немо: - В первом приближении. Но я давно ждал выхода этой книги. Забавно, что профессор начал ее писать как раз в тот год, когда мы взялись за постройку "Наутилуса". Меня всегда удивляла способность Аронакса строить удивительно точные гипотезы на основании неполных или расплывчатых данных... В своем новом труде он в полной мере доказывает это. Даккар взял со стола новый том in quatro, в голубом переплете, и протянул Франсуа. - Издание Парижского географического общества. С тех пор, как там не стало политических газет и журналов, каждый день в свет выходят все новые романы... и научные труды.* Не самая плохая замена свободной мысли. В голосе капитана явственно прозвучала ирония. - Но профессор Аронакс явно далек от политики. Его куда больше увлекают повадки моллюсков и кораллы. Кстати, он утверждает, что раковины не способны плавать - я подумываю всерьез, не послать ли ему в подарок образец наутилуса?** _________________________________________________________________________ * во времена Наполеона III свирепствовала цензура ** наутилус - головоногий моллюск, внешне выглядит как большая спиралевидная раковина
Франсуа де Монтаржи: - Вы хотите лишить профессора покоя и сна! - Франсуа взял книгу. Добротному изданию суждена долгая жизнь, однако эта информация устареет быстрее, чем обветшает переплет. Современная классификация как раздел естественных наук стремительно меняется подобно географическим картам времен великих первооткрывателей, однако научное наследие Петера Артеди* переживет века. Профессор Аронакс - достойный продолжатель этой старинной научной школы... а еще он франуз! И неожиданно для себя Франсуа выпалил: - Поручите это дело мне, капитан! ____________________ *Петер Артеди (швед. Peter Artedi, лат. Petrus Arctaedius) (1705—1735) — знаменитый шведский натуралист, «отец ихтиологии»; друг и соученик Карла Линнея.
Капитан Немо: - Тебе? Может быть. - Даккар покачал головой. - Ты же знаешь, что я не смогу обходиться без тебя долго. Радж справится с обязанностями старпома, но по-настоящему тебя не сможет заменить никто. Он наклонился над столом, расправил карту, мысленно выстраивая наилучший подход к берегам Франции... Теперь они все были обитателями морской стихии, но земля не желала полностью отпускать своих детей, и властно напоминала о себе, притягивала то ностальгией, то сердечным жаром незабытой любви, то всполохами мстительного огня, который требовал жертв - золота, оружия, а иногда и крови. - Скучаешь по родине... Знаю: время не лечит. Когда возвращаешься туда, где жил много лет, всегда ждешь, что воспоминания вот-вот оживут. Вместе с людьми, которых знал и любил. Ну а что ты скажешь, если тебе придется поехать во Францию не в одиночку, а в компании Джованни Карузо?
Франсуа де Монтаржи: Франсуа сник. Он опустил глаза и пробормотал: - Ну что ж... Если это необходимо.
Капитан Немо: - Это необходимо, - твердо проговорил капитан. Он догадывался, что идея с попутчиком не приведет Франсуа в восторг, но реакция старпома была слишком сильной. Ситуацию следовало прояснить, и чем скорее, тем лучше. Даккар выждал немного, дотронулся до плеча Франуса и проговорил: - Ты не хочешь ехать с Карузо. Почему? Ты его в чем-то подозреваешь или предполагаешь, что он станет изрядной обузой?
Франсуа де Монтаржи: Франсуа поднял глаза и прямо посмотрел на капитана. - Вы правы, Даккар, - сказал он спокойно. - Мне не по душе этот человек. С тех пор как я познакомился с Востоком, мне вообще не по душе европейцы. Он встал и отвернулся к карте. Закрыв ладонью изрядную часть территории Западной Европы, он усмехнулся и добавил: - Мсье Карузо слишком много знает о нас и слишком сильно хочет вернуться к привычному образу жизни. Его тоска по земле столь же сильна, как и остальные его желания и страсти - а он человек, не привыкший контролировать такие импульсы. Искушение будет слишком велико, а мне... Мне отведена роль наблюдателя, а ведь он почти наш товарищ... Мне предстоит проследить за ним и, при необходимости, остановить, и тогда он станет считать меня своим тюремщиком. Думаю, объяснений достаточно, Вы поняли меня. Так же как и то, что это все равно необходимо сделать. Но Вы спросили, и я ответил Вам. Надеюсь, все обойдется, и мои подозрения необоснованы.
Капитан Немо: - Ты идеализируешь Восток, друг мой, - грустно улыбнулся Даккар. - И, как ни плохи европейцы, мы многому у них научились... И еще научимся. Я верю, что однажды мир покончит с войнами и распрями, и народы Запада и Востока сообща будут работать для украшения планеты и блага всего человечества. Но ты прав, что до тех пор еще много поколений сменится, и люди не очень -то рвутся менять свою природу. Он открыл ящик с сигарами, взял одну из них и, закурив, снова подошел к карте висевшей на стене. - Но я утомил тебя своими философствованиями... Вернемся к Джованни. Неужели ты мог подумать,Франсуа, что я в самом деле предложу тебе неблаговидную роль тюремщика? Ни за что на свете! Напротив, я думаю, что эта поездка многое изменит к лучшему. Джованни не захочет бежать и не станет болтать лишнего. А у тебя появится шанс посмотреть на него немного иначе, чем на стреноженного и взнузданного дикаря. Даккар снова помолчал и продолжил развивать свою мысль: - Ты знаешь, что я редко ошибаюсь в людях. За Карузо я наблюдаю уже несколько месяцев, и, кажется, понял, что главное в его натуре. Свободолюбие и упрямство, решимсть в достижении цели и готовность не считаться со средствами уравновешивается в нем нежным сердцем. Да, нежным сердцем... Из-за него он, в сущности, и попадал в основные жизненные передряги. А я, как ты знаешь, доверяю только горячим сердцам, способным биться не только при виде мешка с деньгами или в присутствии сильных мира земного. Но и ты тоже прав в своих наблюдениях. Он горяч, необуздан, у него действие порой опережает мысль, что таит в себе изрядную опасность, но может быть и спасительно иной раз. И однако же, он совсем не так привязан к своей прежней жизни, как можно подумать: "Наутилус" сумел завладеть его душой, и похоже, корабль начинает отвечать взаимностью. Вахтенный уже без страха доверяет ему штурвал. На берег же его влечет главным образом любовь к жене... Но найдется ли такой мужчина, который оставил бы дома любимую женщину - и не мечтал бы о встрече с ней?.. Мое счастье утрачено навсегда, но я, хвала богам, еще не забыл, как это бывает.
Франсуа де Монтаржи: Франсуа кивнул. Уверенность капитана успокоила его и помогла вернуть душевное равновесие. Ведь одно дело, если тебя одного одолевают сомнения, которыми не с кем поделиться, и совсем другое - когда тревога разрешается наконец внезапно и - по-видимому - благополучно. "Капитан считает, что я несправедлив к этому человеку - что ж? Вероятно он прав. Я-то не имел возможности познакомиться с ним поближе. Тот, кому дорог Наутилус, справится с искушением совершить подлый поступок в угоду собственным страстям, - думал он, глядя поверх головы Даккара куда-то в сторону дальнего иллюминатора. - И, по правде сказать, не верю я, что бывают столь чудовищно тупые и бессердечные люди, которые, узнав секрет уникального, полного открытий и технических достижений аппарата, позволят себе разрушить это чудо будущего ради какой-то мелкой личной цели. А что до моего отношения к этому малому... Поживем - увидим. Лишь бы он не делал глупостей в дороге. Но как же мне хочется увидеть небо над Парижем и вдохнуть запах весеннего разнотравья по дороге к дому! К тому времени, должно быть, будет уже совсем тепло и покажутся молодые побеги майорана и дикого розмарина". Он с улыбкой встретил взгляд капитана и, тряхнув головой, разогнал все приятные и одновременно тревожащие мысли. - Да, дорогой капитан! Вы так подробно озвучили свои наблюдения, что мне остается только согласиться с Вашими убедительными доводами. И я очень рад, что дело имеет шанс обернуться удачей. Она нам нужна больше всех морских сокровищ и почти так же как новые научные открытия, и... и я буду рад, если наша проделка с раковиной для профессора Аронакса послужит для него стимулом продолжать свои талантливые изыскания. Буду считать, что и я, хоть немного, но послужил науке! - он рассмеялся легко и весело, хоть и знал, что стоит ему покинуть капитанскую каюту, как он снова останется один на один с самим собой... нет, он не станет думать об этом сейчас.
полная версия страницы