Форум » Франция -прекрасная и свободолюбивая, законодательница европейской моды и вкусов » 12 апреля 1866 года. Публичная лекция в Сорбонне. » Ответить
12 апреля 1866 года. Публичная лекция в Сорбонне.
доктор Сальваторе: Название Sorbonne издавна воспринимается как символ первоклассных знаний, как эталон не только французского, но и всего классического европейского образования в целом. Это больше, чем просто университет. Это... несколько университетов, объединенных в единое целое. Парижский университет - старейший в Европе - был основан в 1215 году. С первого дня своего существования он задумывался как учебное заведение международного масштаба. На четырех его факультетах - богословия, права, медицины и искусств - обучались не только французы и англичане, но также пикардийцы и нормандцы, которые в те средневековые времена еще не входили в состав французской нации, а считали себя отдельными народами. Примерно 40 лет спустя по инициативе одного влиятельного монаха, духовника Людовика IX, для неимущих студентов университета открыли коллеж - говоря современным языком, учебный институт, в котором студенты и преподаватели и учились, и жили одновременно. Этого монаха звали Робер де Сорбон, а основанный им в 1257-1258 годах коллеж довольно скоро превратился в богословский факультет университета, который стал именоваться Сорбонной. Начиная с XVII века именем факультета, который быстро сделался одним из центров не только богословской, но и философской европейской мысли и снискал себе громкую славу, стали называть и весь Парижский университет. В XVII веке кардинал Ришелье обновил и расширил Сорбонну, но в 1791 году, после Французской революции 1789 года, она была закрыта. В 1821 году университет, вновь открылся. Библиотека Сорбонны впервые распахнула свои двери 3 декабря 1770 года. Тогда в ней насчитывалось 20 тысяч томов - немалое по тем временам интеллектуальное богатство. Доступ к этой сокровищнице знания с первых же дней был открыт не только для студентов и преподавателей, но и для всех желающих. В разные годы в Сорбонне работали такие выдающиеся ученые, как Жозеф Гей-Люссак, Антуан Лавуазье, Луи Пастер, Пьер и Мария Кюри и многие другие. Не обошлось и без исторических парадоксов. Основанная как школа богословия, к середине XIX века Сорбонна превратилась в центр не только светского образования, но и антиклерикальной мысли... Публичные лекции, посвященные различным научным темам, открытиям в области естественных наук, гуманитарно-этическим вопросам, привлекали огромное количество слушателей.
доктор Сальваторе: Факультет медицины Сорбонны основан в 1253 году вслед за факультетами теологии, литературы и искусства, права. Судьба его была трудной. Вплоть до 18 века факультет копировал методы образования с факультета теологии, на протяжении многих веков не признает различные открытия в области медицины, постоянно ведет борьбу с докторами, хирургами и прочими «шарлатанами»[, не имеющими достаточного книжного образования. Новая история университета начинается в 1769 году, когда по заказу Людовика XV была построена школа хирургии. После Великой Французской революции факультет модернизируется, и в 19 веке школа присоединяется к факультету медицины Университета Парижа (Сорбонны). Факультет медицины Сорбонны располагается в нескольких зданиях, каждый имеет свою собственную историю. Францисканский монастырь Парижа основан в XIII веке и назван в честь Людовика IX Святого. Во время великой французской революции там находился Клуб кордильеров, там же позже был захоронен Марат. Госпиталь Кошен основан в XVIII веке (в 1893 году Луи Пастер откроет там первую современную операционную в Париже). Фасад школы хирургии выходит на Рю Эколь де Медицин
доктор Сальваторе: Место и время действия - Париж, 12 апреля, примерно с двух часов пополудни (за час до начала лекции). Сорбонна, медицинский факультет и прилегающие территории. Суть квеста: Доктор Сальваторе читает публичную лекцию о передовых методах лечения врожденных заболеваний. Она обещает быть скандальной, как и все, что связано с профессиональной деятельностью этого человека. До, во время и после лекции происходят знаменательные встречи, ожидаемые и не очень. Возобновляются старые знакомства и завязываются новые. Основной бонус лекции: доктору можно задавать ЛЮБЫЕ вопросы. Участники: все заявившиеся, но вход на лекцию свободный для всех игроков. Цель эпизода, помимо прочего - способствовать укреплению и расширению сюжетных завязок.
Энтони Фэйн: Энтони и Адам пришли в условленное кафе без четверти два и заняли один из столиков недалеко от входа - так, чтобы мисс Монтгомери без труда их заметила. Фэйна не очень интересовала сама лекция - в свое время он чего только не наслушался от доктора при различных обстоятельствах, иногда даже совсем не располагающих к каким бы то ни было лекциям. Сейчас его больше интересовала встреча со старым знакомым, возможность вспомнить былое и, может быть, наметить что-то новое. Кроме этого, ему нравилась перспектива оказать услугу мисс Монтгомери. У Адама, очевидно, с предстоящей лекцией были связаны совсем другие ожидания. - Скажите мне, Адам, только честно, чем вам не угодили академики от медицины? Откуда такой ажиотаж вокруг этой лекции? Фэйн никогда не рассказывал Адаму, насколько близко он знаком с доктором Сальваторе Руисом, и сейчас ему был интересен взгляд человека со стороны.
Адам Гэлбрейт: Адам посмотрел на своего друга с некоторой долей удивления. - Но это же очевидно, Энтони! Академические знания хороши как основа, как исходная точка, наконец, как опора, от которой можно отталкиваться. Но чтобы двигаться дальше, нужна цель. Направление, стимул - называйте это как хотите. Так вот у доктора Руиса, насколько я знаю, поразительно чутье на такие вещи - темы, которые могу стимулировать движение вперед, - Адам перехватил ироничный взгляд Фэйна* и слегка покраснел: - Вы опять смеетесь надо мной? _______________ *согласовано
Кэтрин Монтгомери: ..Воображая, как она проберется в Сорбонну, переодетая в мужское платье, Кэтрин про себя называла это "вхождением в тайный мужской мир", и сравнивала с нарушением древнегреческого запрета на присутствие женщин на Олимпийских играх. На деле все оказалось намного проще и - мимолетный укол собственной иронии - совсем по-женски. Движимая противоречивыми чувствами, она выбрала самый строгий свой наряд, который, не оставляя ни дюйма лишнего открытым, тем не менее, только подчеркивал ее женственность. Вчерашних знакомых она увидела сразу же, и судя по всему они нарочно расположились так, чтобы сразу привлечь ее внимание. - Добрый день, господа.
Энтони Фэйн: Энтони и Адам* поднялись, что приветствовать Кэтрин. - Добрый день, мисс! - Фэйн по достоинству оценил наряд девушки и даже не стал это скрывать, - Чашку кофе, или вам не терпится попасть в здание университета? _____________ *согласовано
Кэтрин Монтгомери: - Думаю, небольшая прогулка до университета придаст бодрости не хуже, чем аромат и вкус кофейных зерен. - Кэтрин была в отличном расположении духа, и на взгляд Фэйна, по-прежнему слишком пристальный, ответила улыбкой, впрочем - адресованной обоим молодым людям. Ей было приятно его восхищение, черт возьми! - Тем более, что нам предстоит довольно долго просидеть на месте. Гораздо больше ее смутила необходимость заметить, что на публичной лекции она впервые, а потому может не знать некоторых нюансов. После недолгой паузы, когда все трое двинулись в направлении университета*, Кэтрин поинтересовалась возможностью задавать доктору вопросы не по теме лекции, и тем, когда это наиболее удобно сделать. _____________ * согласовано
Адам Гэлбрейт: Адам, как обычно, рассеянно пропустил весь молчаливый "обмен любезностями", разыгранный в его присутствии, но живо отреагировал на вопрос Кэтрин: - На тех лекциях, на которых мне приходилось бывать, лектор сам предлагал задавать вопросы - подавал сигнал аудитории. А что касается тематики... - он на секунду задумался. - Это больше зависит от личности лектора, мисс Монтгомери. Есть такие ученые мужи, которые очень не любят, когда разговор уходит от узких рамок, заданных темой их лекции. Но что-то мне подсказывает, что доктор Руис к ним не относится.
Ребекка Кавершэм: Ребекка встала очень рано. Месье Обри приехал к одиннадцати часам. Мужскую одежду она приготовила заранее. И смотрелась в ней не так уж плохо. Чтобы скрыть грудь — немного расширили фигуру внутренним жилетом. Месье Обри привез парик. И — довершение образа — на нос Ребекка водрузила очки с круглыми стеклами. --Ну и как мы назовем этого месье?, - спросил месье Обри. --Пусть это будет Артур Кавершэм, сын английского лорда, путешествующий по Европе, который решил не пропустить знаменательного события. Ребекка и месье Обри решили перед лекцией зашли в кафе неподалеку от Сорбонны. Месье Обри волновался. Ребекка смотрела на него с улыбкой. Он был похож на папашу, выводящего дочь на серьезное мероприятие. Он всегда волновался, когда Ребекка задумывала что-то неординарное, но никогда не отказывал ей в сопровождении. В этом был некоторый риск и вкус жизни. Нарушения запретов — они такие. Остро-пряные. Будоражащие и впрыскивающие энергию в застоявшуюся кровь.
Кэтрин Монтгомери: Адам Гэлбрейт - О, это вопрос скорей личного свойства, - заметила Кэтрин совершенно непринужденным тоном, который, однако, стоил ей труда. - Если бы появилась возможность переговорить с дотором Руисом более приватно.. хотя, должно быть, я хочу слишком многого. Уверена, что и сама лекция не пройдет в молчании.
Энтони Фэйн: Фэйн уловил двусмысленность, промелькнувшую в одной из фраз Кэтрин, и с трудом сдержал улыбку. - Можете не сомневаться, мисс Монтгомери, доктор Сальваторе не любит длинные монологи. А что касается приватного разговора, то его вероятность мы сможем выяснить еще до лекции. Последние слова он произносил уже на ступенях нужного им здания. Первый же встреченный им человек подробно объяснил дорогу до нужной аудитории. Фэйн без труда сориентировался и вместо лекционного зала повел своих спутников в кабинет доктора Руиса, расположенный по соседству. - Надеюсь, вы не настолько заняты подготовкой к лекции, доктор, чтобы отказать себе в удовольствии перекинуться парой приветственных фраз со старым знакомым? - спросил он, переступая порог кабинета.
доктор Сальваторе: - Вы совсем забыли меня, мистер Фэйн, если полагаете, что я хоть одну минуту готовился к этой чертовой лекции. - на чистейшем английском языке отозвался холодный язвительный голос из-за книжных стеллажей, разделявших комнату на две части. - Я в своем роде Дон Жуан: предпочитаю быть импровизатором любовной песни, хотя единственная моя страсть - наука. В следующую секунду показался и сам доктор Сальваторе - в глухом синем сюртуке и черном шелковом галстуке, подчеркивавшем белизну плоеной сорочки. Безупречные брюки и ботинки были подобраны в тон и соответствовали последней моде. Гладко причесанные волосы явно укладывал старательный цирюльник. Но руки без перчаток, с небрежно обрезанным ногтями и пятнами от химических реактивов, и цепкий, хищный взгляд сразу же стирали поверхностное впечатление о докторе, как о молодящемся щеголе. - Добрый день, мистер Фэйн, очень рад, что вы решили заглянуть ко мне! И даже не один! - Сальваторе улыбнулся старому знакомому и приветливо кивнул сперва юной даме в строгом платье, а затем тонкому изящному юноше в элегантном костюме.
Энтони Фэйн: - Не один, - Фэйн подтвердил очевидный факт с видом фокусника, у которого в запасе есть еще сюрпризы, - Позвольте представить вам мисс Кэтрин Монтгомери, - быстрый ироничный взгляд в адрес девушки, - и моего друга, лорда Гэлбрейта, чьим гостеприимством я злоупотребляю весь последний год. Фэйн прошелся по кабинету, взял со стола книгу, повертел в руках, положил обратно. - Мои спутники жаждут попасть на вашу лекцию. Для графа это не проблема, а вот для мисс Монтгомери... Я взял на себя наглость и предложил ей свои услуги в качестве провожатого к источнику Мнемосины*. Как вы понимаете, доктор, лично меня встреча с вами интересует больше, чем ваша лекция. ________________________________ *Согласно сообщению Павсания, в Лейбадее (Беотия), вблизи пещеры Трофония, находились два источника: Леты (забвения) и Мнемосины (памяти). Богиня Мнемосина, персонифицированная Память, сестра Кроноса и Океаноса — мать всех муз. Она обладает Всеведением: согласно Гесиоду (Теогония, 32 38), она знает «всё, что было, всё, что есть, и всё, что будет». Когда поэтом овладевают музы, он пьёт из источника знания Мнемосины; это значит, прежде всего, что он прикасается к познанию «истоков», «начал». В истолковании она открыла способ рассуждать и определила для всего сущего порядок названий
Кэтрин Монтгомери: Кэтрин никогда не видела портретов доктора Сальваторе и вынуждена была признать, что вживую он превзошел все ее ожидания. И дело было даже не во внешности, не в разных глазах или общем мрачноватом облике, а скорей в манере держаться и говорить. Он настораживал и привлекал одновременно, как... сейчас она бы сказала: как остро заточенный скальпель. Будучи представлена, девушка склонила голову, впрочем, тут же наградив мистера Фэйна быстрым взглядом из-под полуопущенных ресниц. Похоже, вчерашнее рукопожатие он запомнил надолго.
Джованни Карузо: Джованни предпочел бы не столь шумное мероприятие для встречи с доктором, но ему не оставалось ничего другого, как только следовать полученным от капитана указаниям. В этот вечер у доктора не будет недостатка в гостях и поклонниках, и было проще простого затеряться в них, чтобы исполнить поручение. К тому же, Немо предложил ему посетить эту публичную лекцию и в целях самообразования, он ценил острый ученый ум доктора и приветствовал его исследования. Карузо не очень-то разбирался в таких делах, как наука, особенно медицинская, а лекции всегда казались ему занятием скучным и нудным, но тут он столкнулся с явлением прямо опровергавшим его прежние представления. Такое впечатление, что лекционный корпус университета на один вечер превратился в филиал Гран-Опера, куда прибыл на единственную гастроль какой-нибудь знаменитый певец - публика в приличных костюмах так и валила сюда со всего города. А, судя по доносившимся до него обрывкам разговоров на разных языках, послушать скандально знаменитого доктора собрались едва ли не со всей Европы... Джованни покрепче перехватил саквояж, в котором лежали бок о бок два увесистых слитка и стал пробираться внутрь здания, с тем, чтобы успеть занять какое-нибудь приличное место. "Может, даже подремать получится под бормотание этого Руиса..." - мечтательно думал он, поскольку предыдущей ночью не мог заснуть, все прокручивая в голове встречу с Констанцей, сыном и маркизом, произошедшую накануне.
доктор Сальваторе: Энтони Фэйн - Не слишком лестно для моей лекции, - насупился доктор. - Впрочем, вы правы: если уж трепать языком, то лучше делать это в компании старого друга, освежаясь добрым вином, чем утомлять губы и подъязычную мышцу перед стадом ослов, которые либо ни черта не смыслят в медицине, либо не в состоянии преодолеть узость своего сознания и бросить взгляд за рамки условностей... Вот увидите, завтра меня опять будут полоскать в "Ля Газетт" как шарлатана - и заодно дадут анонс новой лекции, в "Журналь де Деба" заклеймят за безнравственность, а в "Монитер" назовут богохульником и подстрекателем. Хорошо, если не потребуют моего немедленного ареста и ссылки! Кэтрин Монтгомери Адам Гэлбрейт Рассуждая в своей привычной иронической манере, он как будто говорил с одним Фэйном, однако его пристальный взгляд с интересом обращался то к девушке, то к юному Адаму - временами казалось, что он сравнивает их, измеряет и взвешивает, как образцы на аптекарских весах. - Прошу прощения, мисс Монтгомери, лорд Гэлбрейт... Радость от встречи с мистером Фэйном заставила меня сделаться невежливым. Позвольте полюбопытствовать, какой же особенный интерес привел вас сюда? Что привлекательного для таких прекрасных - и что немаловажно, здоровых - молодых людей во врожденных заболеваниях, всякого рода... уродствах? Мисс Монтгомери, я лишен предрассудков в отношении женщин, и всегда считал идиотским запрет на их доступ к плодам просвещения, однако должен предупредить: образцы, которые я собираюсь продемонстрировать, способны вызвать обморок у неподготовленного зрителя.
Кэтрин Монтгомери: - Обморок в переполненной аудитории гораздо верней случится от уменьшения объема легких, порожденного корсетом, чем от созерцания образцов уродства. - заметила Кэт - Тем более, что женщин никогда не садят в первые ряды, где можно сколько-нибудь подробно их рассмотреть или расслышать слова лектора.
Энтони Фэйн: Фэйн оторвался от гравюр медицинской тематики и посмотрел на Кэтрин: - Вот видите, доктор, у меня есть еще одна довольно веская причина помогать мисс Монтгомери. Я получу эксклюзивную возможность рассматривать ее с близкого расстояния, не вызывая возмущения со стороны блюстителей светских правил. Он подошел к девушке и, желая извиниться за свою дерзость, поцеловал ей руку. - Прошу, не сердитесь на меня, мисс. Я лишь продемонстрировал вам стиль общения, который сложился между доктором и мной.
Адам Гэлбрейт: Адам с интересом смотрел на хозяина кабинета. - Я уже говорил своим друзьям, что много слышал о вас, доктор. В первую очередь от ваших коллег, и далеко не всегда лестные отзывы, - он слегка покраснел и добавил: - Но это лишь подогрело мой интерес к вашей лекции.
Этьен Д'Эстрэ: Этьена всегда интересовали люди, взрывавшие общепринятые нормы. Он всегда интересовался науками. Всем понемногу, и тем, и другим, помимо любимой механики, считая, что в жизни нет ничего ненужного. Он жадно стремился жить. Ну и жадно впитывал все яркое, неординарное, и потрясающее основы этого мира, набившего оскомину своими приличиями и запретами. Итак, он шел на лекцию к доктору Руису. Отчасти предвкушая интересное зрелище, отчасти ожидая очередного потрясения чопорности и косности «приличного» общества, отчасти... У него была своя цель. Двойная. Все, что он слышал о докторе Руисе — от хвалебных отзывов, с придыханиями и благоговеянием до полных возмущения и ненависти тирад оппонентов — все это чрезвычайно забавляло. И вселяло азарт и острое желание самому — видеть, слышать, говорить. Ну и составить собственное мнение. Так сказать, воочию. А там - «ищущий да обрящет» - и дать волю собственному интересу. Собственной цели. Он собрался на лекцию со своими друзьями.Садхир, обычно такой серьезный, в предвкушении события волновался. Этьен никогда не понимал его увлечения травами, цветами. Но отвел ему под лабораторию просторную комнату и пробовал разбираться в любезных сердцу друга корешках и травах, о которых тот так увлеченно толковал. Да только толку-то. Ему нравилась увлеченность друга, но фанатичность Садхира Этьена все-таки утомляла. Впрочем, за годы, проведенные в странствиях, Этьен так сросся с другом, что готов был терпеть неудобства, лишь бы его товарищ не чувствовал дискомфорта. А Дженнаро шел просто составить им компанию. Ну надо же! Такого количеств разноязычной разодетой публики Этьен не видел давно. Надо же, и мелькают даже — женские фигурки, облаченные в мужскую одежду. Этьен надеялся, что стражи сегодня не будут особо бдительны. Ну не хотелось бы. Все-таки идиотизм — гнать дам со столь интересных мероприятий. А вот теперь посмотрим. Доктор Сальваторе Руис. Вечер обещает быть все интереснее и интереснее.
полная версия страницы