Форум » Франция -прекрасная и свободолюбивая, законодательница европейской моды и вкусов » Апрель 1866 года. Парижские тайны и семейные сцены. » Ответить
Апрель 1866 года. Парижские тайны и семейные сцены.
Констанца де Росси: 1) Место и время действия - Париж, апрель 1866 года. Возможно, парижские предместья и Нормандия. 2) Суть квеста: Констанца взволнована письмом, якобы написанным Джованни, в котором он требует от нее сообщить о своем местонахождении. Она хочет верить, что любимый муж жив и в самом деле разыскивает ее, но у нее нет доказательств, что письмо не подложное. Констанца не может сбрасывать со счетов вероятность ловушки. Ведь не исключено,что синьор Турко до сих пор разыскивает ее... Молодая женщина стоит перед трудным выбором - оставить сына в Париже, в доме няни, или увезти в Нормандию, чтобы спрятать на одной из ферм вблизи поместья маркиза де Самбрей. Но Микелетто не хочет уезжать, и на то у него есть свои причины. Джованни, прибывший в Париж с поручением капитана Немо и в сопровождении Франсуа, намерен также заняться и личными делами, разыскать жену и сына. Он хочет знать,верна ли ему Констанца - от этого будут зависеть его дальнейшие действия и решения. 3) Участники: Констанца де Росси, Джованни Карузо, Микелетто, Рудольф де Самбрей, по желанию- Франсуа де Монтаржи.
Ответов - 75, стр:
1 2 3 4 All
Констанца де Росси: 11 апреля Констанца не ожидала, что маркиз так легко уступит ей и разрешит забрать Микелетто в Нормандию. После их ночного разговора* она все утро провела в слезах, с минуты на минуту ожидая появления на пороге комнаты управляющего, с приказом от де Самбрея - убираться на все четыре стороны вместе со своим бастардом. Но вместо управляющего к ней постучался сам де Самбрей**. И крайне удивился, что она еще не одета для выезда. Он напомнил Констанце, что отъезд в Нормандию решено не откладывать, и раз так, им лучше как можно скорее сообщить эту весть няне Микелетто и самому Микелетто. Она вытерла глаза и принялась за лихорадочные сборы, все еще не веря, что Рудольф понял и проявил такую невероятную отзывчивость и широту взглядов. Но через четверть часа Констанца окончательно убедилась, что маркиз де Самбрей не кто иной, как посланник небес. Когда молодая женщина вышла в гостиную, он сообщил, что намерен лично отвезти ее в Венсенн в своей коляске, и наконец-то познакомиться с малышом, которого от него так долго скрывали. Пораженная Констанца не могла ни возражать,ни благодарить, лишь молча кивнула, приняла предложенную руку Рудольфа и, опираясь на нее, спустилась вниз, к подъезду, где в самом деле ожидала заложенная коляска. От волнения Констанца ничего не замечала вокруг и никого не слушала. Как бы не сложилась дальнейшая судьба, какие бы невзгоды не приготовила, ей стало понятно: у них с Микелетто появился настоящий защитник. И если письмо -очередная ловушка Турко, маркиз спрячет их и сделает так, что преследователи обломают зубы. Кошмар, через которыйей пришлось пройти сперва на Корсике, а потом в Шотландии,больше не повторится. ___________________________________________________________________ * эпизод будет отыгран отдельно, флэшбеком ** все действия и косвенные реплики маркиза согласованы
Рудольф де Самбрей: По пути в Венсенн они почти не разговаривали. Рудольф прекрасно понимал, в каком состоянии находится госпожа Дюваль после его откровений и своих собственных признаний, и предоставил ей наслаждаться ясным прохладным утром и ароматом зацветающих деревьев и трав, пока сам просматривал газету. Он только велел сделать две остановки: одну у игрушечной лавки, вторую у кондитерской. Две коробки стояли рядом с ним на сиденье в ожидании своего часа: яркая, обернутая глянцевой бумагой, и белая, перевязанная полосатой лентой, источавшая запах ванили, шоколада и миндаля. Когда коляска вьехала в Венсеннское предместье, Рудольф сверился с адресом и указал кучеру нужный поворот. Они миновали еще два квартала,и наконец оказались перед уютным домиком, прятавшимся в глубине тенистого сада,и обнесенным зеленым дощатым забором. - Дом номер семнадцать... Это здесь, сударыня? - обратился Рудольф к своей спутнице. Получив утвердительный ответ, он отворил дверцу коляски, спрыгнул на землю и помог выйти госпоже Дюваль.* _____________________________________________________________________ * согласовано
Микелетто : Микеле с утра не сиделось на месте. Он уже очень сильно соскучился по мамочке, и няня долго не могла утешить его, когда не дождавшись ее появления, он отказывался засыпать и горько плакал от своего детского горя. И каждое утро он первым делом бежал к окну и смотрел на дорожку, ведущую от входной двери до калитки - там обычно появлялась мама, она шла к нему навстречу, а он радостно подбегал к ней и зарывался лицом в ее юбки, крепко-крепко прижимая ее к себе - и так и не отходил от нее пол-дня, покуда тяга к играм не брала свое. Вот и сегодня он стоял у окна, рисуя на запотевающем стекле смешные рожицы, и ждал маму, покуда няня строгим голосом не велела ему идти завтракать и пригрозила, что пожалуется маме на то, что он плохо кушает. Микелетто не хотелось, чтобы няня огорчала маму, но с другой стороны - чтобы няня могла это сделать, мама должна была приехать! Сделав такой нехитрый вывод, мальчик принялся донимать Мадлен с самого утра своими капризами и проказами. К примеру, он засунул пальцы в вазу с вареньем, обсосал и вытер их о скатерть, потом, поймав на полу блестящего черного жука, положил его в сахарницу и довольно хихикал за дверью, когда услышал испуганный возглас няни, севшей пить чай. Потом отказывался идти гулять и долго прятался от няни по всему дому, залезая в самые невероятные места и тайники. Последнее место, откуда уже не на шутку рассерженная Мадлен извлекла сорванца - было каминной трубой. Разумеется, после ползания по золе и саже, его пришлось отмывать и переодевать в чистую одежку. И няня, рассудив, что мальчишку следует приструнить, заменила прогулку наказанием и поставила его носом в угол, велев подумать о своем дурном поступке. В углу Микелетто стоял недолго, там было скучно и не было окна, откуда можно было бы смотреть на дорогу и ждать появления мамы. Потому он сперва уселся на пол, а потом принялся играть с котятами, подманивая их к себе шнурком от ботинка. Котят был полон дом, кошка няни пару месяцев назад окотилась, и теперь под ногами постоянно сновали серые полосатые клубочки - на радость сорванцу. Так Микеле себя развлекал, когда какой-то знакомый звук привлек его внимание и он тут же очутился у окна, презрев запрет няни выходить из угла. Его сердечко радостно застучало, когда он увидел маму, входящую в калитку. За ней шел какой-то высокий человек, но мальчик просто не обратил на него внимания и радостно побежал, как был, с развязанным шнурком, к дверям, оглашая дом криком: - Ура! Ура! Мамочка приехала!
Констанца де Росси: Констанца, на несколько мгновений забыв про маркиза, про Турко, про Нормандию и другие свои заботы и страхи, схватила обожаемого сына в объятия и, прижав к груди, закружила вокруг себя: - Здравствуй, мой золотой мальчик, моя радость! Как же я по тебе соскучилась! Только когда щеки Микелетто покраснели от поцелуев, как осенние яблоки, а волосы, и так спадавшие непослушными вихрами -точь-в-точь, как у Джованни - окончательно растрепались, Констанца опустила малыша на землю и разжала руки. - Ты здоров, Микелетто? Ты хорошо кушаешь? Госпожа Рюффо не будет на тебя жаловаться? Она забрасывала его вопросами и жадно разглядывала, как волчица осматривает детеныша, вбирала в себя облик сына, чтобы запомнить до мельчайших подробностей до следующей встречи... Но, может быть, по милости маркиза де Самбрей им больше не придется разлучаться надолго. Констанца наконец опомнилась и обернулась к Рудольфу: - Простите, месье... Это мой сын, Мишель-Огюст.
Рудольф де Самбрей: Рудольф встречал в своей жизни множество женщин. Некоторые из них были красивы, другие - умны, третьи - соблазнительны, четвертые - прямо-таки ослепительны. Но из всех возможных образов, созданных Природой и Провидением, он более всего пленялся нежным ликом Мадонны. Для него не существовало ничего более очаровательного и трогательного, чем молодая мать, со светящимся от любви взором, целующая своего ребенка. Пока Констанца играла с сыном, он стоял, не шелохнувшись, как будто боялся спугнуть волшебство этой минуты. Когда же молодая женщина повернулась к нему и с робостью представила малыша, Рудольф и сам почувствовал смущение, и не сразу сумел ответить. - Месье Мишель-Огюст Дюваль? Я очень рад нашему знакомству. Первая фраза сложилась с трудом, вторая далась легче: - Меня зовут месье Рудольф. Быть может, вы слышали мое имя из уст вашей матушки...
Микелетто : - Да, мамочка! Я кушаю все-все, что няня мне дает! Няня меня сегодня наругала, но я уже себя хорошо веду, правда-правда! - Микелетто ощущал высшее счастье, купаясь в нежности матери и бурно радовался, что разлука с ней уже позади и впереди у них целый день вместе! Даже если няня будет рассказывать маме, как он шалил, он точно знал, что мама не станет ругать его, не поставит в угол и не лишит сладкого, ну, может быть, скажет что-нибудь огорченно, из-за чего у него покраснеют от стыда уши, но он пообещает ей быть умницей и не сердить строгую няньку, и она снова начнет улыбаться и обнимать его... Когда мама представила его своему спутнику и высокий господин с ним поздоровался и заговорил, Микеле поначалу немного смутился. Он было уткнулся маме в колени, не зная, что ответить на обращенную к нему речь, но украдкой заинтересованно рассматривал его. Взрослый мужчина внушал ему одновременно смутное опасение - а вдруг он сейчас возьмет и заберет маму от него? и что-то вроде надежды - а может быть, этот красивый господин на самом деле его папа, о котором мама так часто плачет наедине с ним? Мама шепнула ему несколько слов, подсказывая, как нужно отвечать: - Здравствуйте, месье Рудольф. Мамочка мне говорила, что вы... что вы очень добрый и хорошо о ней заботитесь... А... а вы пойдете с нами сегодня в парк? - осмелев, вдруг спросил он, чтобы сразу прояснить этому господину, что у них с мамой на сегодня большие планы.
Рудольф де Самбрей: Констанца слегка покраснела*, а Рудольф улыбнулся сообразительному мальчишке. Ему неожиданно согрел сердце безыскусный проговор Микелетто об отношении мамочки к тому, кто всего лишь давал ей работу и платил жалованье. Он почувствовал себя причастным к обитателям этого небогатого домика, затерянного в самой тихой части Венсеннского предместья, но не как безвестный филантроп, а как близкий родственник или добрый волшебник, призванный помогать и выполнять желания. - Конечно, месье Мишель. Мы непременно пойдем в парк.И в Зоологический сад, и в кондитерскую - куда захочешь... Ну а это - тебе в честь нашего знакомства. Рудольф протянул мальчику приготовленные для него подарки. ___________________________________________________________________ * согласованно
Джованни Карузо: После того, как Джованни волей случая (или Провидения?) заприметил свою Констанцу в обществе некоего парижского хлыща, он все никак не мог успокоиться. Тысячи стрел ревности и сомнений впивались ему в душу, когда он прокручивал в голове все, что успел узнать и собрать воедино относительно мадам Дюваль и ее нынешнего покровителя. Первое, что ему стало известно - Констанца служит гувернанткой у маркиза де Самбрея, который несколько лет как овдовел. Если тот самый хлыщ и есть маркиз, то дело плохо - красив, богат, да еще и законно свободен для нового брака! Это не сухарь-Турко со своей подагрой и желтыми от табака зубами... Второе, что повергло Джованни в еще больший гнев и смятение - это газеты, пестрящие сообщениями о празднестве в особняке маркиза. Все бы ничего, только вот журналисты на все лады гадали, что это за незнакомая дама в розовом платье и с закрытым лицом была хозяйкой вечера? Многие делали предположение на грани скандального - что эксцентричный и известный своей любовью к простонародью маркиз закрутил роман с гувернанткой своих детей. Идеальный повод для сплетен - но история вполне в духе де Самбрея, который женился вопреки сословным традициям на бедной девушке, дочери какого-то мелкого служащего. Почему бы теперь ему не сделать новой госпожой маркизой простую гувернантку? Джованни эти статейки взбесили дважды - во-первых, из-за сальных намеков на амурные интересы маркиза к "новой бедняжке", во-вторых из-за того, что он-то знал, что Констанца никакая не голодранка, а самая настоящая дама, ровня этому самому маркизу! Но эта мысль его только сильнее расстроила - а ну как она и вправду решила, что Джованни сгинул на каторге и теперь устраивает свою судьбу с богатым и знатным вдовцом? Франсуа как мог, ободрял и утешал Джованни*, но Карузо, легко, как всякий неаполитанец, переходивший от горя к гневу, продолжал метаться из крайности в крайность, пока не принял решения все выяснить. Если окажется, что Констанца ему не верна, он сдержит данное себе слово и украдет своего сына! Он не позволит ему видеться с предавшей его женщиной! На следующее утро, он нанял кабриолет** и приехал к дому маркиза, твердо вознамерившись выследить Констанцу, когда она поедет навещать сына куда-то в предместье. Куда именно, Джованни не знал, но знал, что раз в неделю она берет выходной и уезжает из дома на целый день. Нынче была суббота, и Джованни помолился святому Януарию, чтобы тот помог ему набраться терпения и найти сына. Святой был к нему милостив - не прождав и часа, Джованни увидел, как к парадному маркизова особняка подкатила открытая коляска, и в нее вошла Костанца... но и сам де Самбрей тоже полез следом! - Куда этого еще черти несут? - возмутился Карузо, и дал вознице наказ следовать поодаль за экипажем, да так, чтобы его не заметили... Возможно, они поехали куда-то еще, мало ли у маркиза может быть дел? Так Джованни думал до тех пор, пока коляска не сделала остановку у магазина игрушек. Но даже когда маркиз вышел оттуда со свертком в руках, это могло означать, что он купил что-то своим детям. Магазин со сладостями тоже оставил Карузо в сомнениях. И только когда коляска маркиза достигла предместья Венсенн, и остановилась у скромного домика, неаполитанец получил подтверждение своим наихудшим подозрениям и страхам... оставаясь в кабриолете невидимым для изменницы и ее кавалера, он принялся наблюдать через бинокль за тем, что было дальше. Появление маленького мальчика наполнило его сердце кратковременной радостью, а сцена встречи даже немного растрогала и заставила усомниться в своих выводах относительно неверности Констанцы - ну может ли женщина так любить ребенка и изменять при этом его отцу? Но когда с ними заговорил маркиз, и протянул мальчику подарки, ревность и гнев Карузо вернулись с новой силой. - Ну уж нет, я не допущу, чтобы мой сын думал, что какой-то там маркиз ему родной отец! И ты не купишь его любовь своими подачками, сукин ты сын! - погрозил он своему воображаемому сопернику и снова припал к биноклю, наблюдая идиллическую сценку и терзаясь все еще сохранявшейся неизвестностью. Хотя, судя по румянцу Констанцы и наглой любезности самого маркиза, между ними уже все было решено, а Джованни вычеркнут из короткой женской памяти... ______________________________ * согласовывается ** кабриолет - легкий экипаж с закрытым верхом, предшественник такси
Констанца де Росси: - Месье маркиз...Я не знаю, как выразить вам мою признательность... - начала было Констанца, но у нее захватило дыхание, и вместо того, чтобы закончить фразу, молодая женщина склонилась к сыну, делая вид, что помогает ему развязывать ленточку на коробке. Подарки... Внимание... Щедрость и доброта... В этом был весь Рудольф. И конечно же, он поведет их с Микелетто гулять, он уже и сам, как мальчишка, предвкушает веселое приключение. Но что-то в происходящем смущало Констанцу. Ей казалось, что она вот-вот переступит грань, отделяющую участие благородного человека к несчастной вдове от светского ухаживания. Их отношения с де Самбреем, как показал вчерашний разговор, и так были сложными и запутанными, и запутывать их еще больше, предавая собственные чувства и представления о семейном долге, Констанца не могла и не хотела. Она и так чрезмерно рискнула своей репутацией на благотворительном вечере, дав пищу оскорбительным догадкам и злословию; но всем этим можно пренебречь до тех пор, пока злословие остается просто злословием. И кто знает - вдруг то письмо действительно написал Джованни?... Вдруг он ищет ее, и скоро окажется рядом, возникнет внезапно в утреннем свете или лучах закатного солнца, или встретится на дороге, как в тот день отъезда из Кастель-Нуово, после "свадьбы" с Турко?.. "Джованни, Джованни, чего бы я только не отдала за твердую уверенность, что ты жив, и скоро приедешь к нам..."
Микелетто : Микелетто с нетерпением и любопытством возился с коробкой. Подарки от мамы он получать любил всякие - даже если это была простая коробочка с печеньем или набор оловянных солдатиков. А тут он даже вообразить себе не мог содержимое красиво упакованной коробочки, и весь изнывал от желания поскорее стать обладателем ценного дара этого доброго господина. Он рассудил, что, пожалуй, раз он такой хороший, ему можно позволить погулять с ними по парку, только если он не будет мешать ему идти рядом с мамой и держать ее за руку. Он уже почти развернул бумагу и добрался до картонной крышки, как тут ему на ручку упала теплая прозрачная капля, и малыш удивленно вскинул глаза на маму: - Мамочка! Мамочка, ты снова плачешь? Кто тебя обидел? - он сам тут же позабыл про подарок и про высокого господина, и кинулся в ее объятия, и у него защипало в носу от неизъяснимой жалости и желания разделить ее горе. А может быть, этот самый дядя Рудольф вовсе не добрый, на в самом деле злой волшебник, и он нарочно держит его мамочку вдалеке от него? Эта мысль, и подстегнутая ею бурная фантазия, в миг обратившая стоящего рядом маркиза в страшного колдуна, так испугала мальчика, что он заревел в голос и уткнулся лицом в мамины кружевные юбки.
Констанца де Росси: Проклиная себя за то, что не сдержалась и напугала сына, Констанца поспешно присела на корточки, так, чтобы оказаться вровень с рыдающим Микелетто, и прижала его к сердцу: - Тихо-тихо... Мой мальчик... Все хорошо, меня никто не обидел, мне просто с ресничка попала в глаз. Видишь? - больше не плачу. И ты не плачь, дорогой, ты же у меня настоящий мужчина, сильный и храбрый, как папа! Правда? Она подобрала коробку, упавшую на дорожку, и осторожно подняла крышку: - Давай посмотрим, что здесь такое... Рудольф,стоя рядом с ними, всем своим видом выражал готовность придти на помощь, но не вмешивался,* и Констанца снова испытала горячую признательность к маркизу. _________________________________________________________________- * согласовано
Джованни Карузо: Что-то внезапно случилось там, за изгородью, к несчастью скрывавшей фигуры стоящих на дорожке у дома, но до Джованни явственно долетел детский плач, и его словно ножом по нервам полоснули. Выскочив из кабриолета, он уже готов был перемахнуть изгородь и ввязаться в драку с маркизом, посмевшим сделать его сыну что-то дурное, когда бурное рыдание мальчика стихло так же внезапно, как началось. Воспользовавшись своим порывом, Карузо прокрался поближе к дому и теперь мог наблюдать за троицей сквозь колючие ветви нависающей над ним глицинии и заросли жимолости. Констанца показалась ему расстроенной, но она как могла утешала мальчика, а маркиз стоял в стороне. Джованни не мог видеть его лица, но в позе этого мужчины не было ничего угрожающего, что могло бы напугать ребенка... Возможно, ему просто сказали что-то, что его огорчило? Или не понравился подарок? Второе было бы, несомненно, лучшим объяснением произошедшего, но, увы... Джованни видел, как коробку подняли и открыли, и как мальчик тут же перешел от слез к радости, вытащив на свет всадника в доспехах и с копьем на деревянной раскрашенной лошадке. Это была дорогая и ценная игрушка, рыцарь мог двигать руками и ногами, а лошадь была поставлена на платформочку с колесиками, чтобы ее можно было возить за собой на веревочке. Тогда всадник взмахивал руками и тыкал своим копьем куда-то вверх и вперед... Радости мальчика не было предела, он тут же принялся возиться с новой игрушкой, позабыв о недавней печали. Джованни скривился в презрительной гримасе - в возрасте сынишки его игрушками были разве что кукла с глиняной головой и руками, тело которой было скручено из тряпок, да грубо сколоченная мельница, которая вращалась, как всамделишная... Еще у них с Констанцей, когда они стали постарше, появилась общая игрушка - шкатулочка с музыкой и фигурками двух танцоров, подарок какой-то престарелой родственницы девочки на ее семилетие. Констанца очень берегла ее и давала Джованни в руки только пару раз, боясь, что он ее сломает. Однажды шкатулка сломалась без его участия, и с тех пор игрушек им никто уже не дарил. И потому, быть может, они оба так рано научились складно читать - благо, недостатка книг в библиотеке ее дяди не ощущалось.
Рудольф де Самбрей: Внезапный плач и непритворный испуг ребенка заставили Рудольфа изрядно поволноваться, что Констанца откажется от прогулки и попросит его уйти. Но к счастью, этогоне произошло. Слезы малыша высохли очень быстро, а игрушка,извлеченная из коробки, вызвала столь бурный восторг, что у маркиза - самоотверженного отца и прирожденного воспитателя - камень упал с души. Самбрей все еще продолжал держать в руках вторую коробку, со сладостями, ожидая, когда придет их черед. Пока что деревянный граф Роланд на коне из папье-маше полностью поглотил внимание и сына, и матери, и маркизу не хотелось вторгаться в идиллию. Тут из дома вышла и поспешила к ним высокая женщина в синем шерстяном платье и чепце, с лицом строгим, но добрым - должно быть, та самая Мадлен Фушар, няня юного Микелетто. Подойдя, она чинно поклонилась и поздоровалась: - Госпожа Дюваль... Месье... Я как раз собиралась одевать малыша для прогулки. Вы позволите мне закончить? На улице еще холодно, Мишелю нужно пальто. - Я думаю,никто из нас не будет возражать,- проговорил Рудольф, невольно входя в роль старшего в семье. - И вот, мадам Фушар... Возьмите... Это для месье Мишеля, к вечернему чаю. Он передал няне коробку,и обратился одновременно к Констанце и к ее сыну: - Куда же мы сперва отправимся? В Зоологический сад или, может быть, в цирк?
Микелетто : Микеле, который с головой ушел в изучение новой игрушки, все-таки не пропустил слов господина про угощение к чаю, и внимательно посмотрел на коробку, перекочевавшую из его рук в руки няни. Но есть ему сейчас совершенно не хотелось, зато хотелось гулять - с мамой и этой замечательной игрушкой! - В зоосад! В зоосад! - закричал он, радуясь, что ему предстоит еще одно любимое занятие - разглядывать разных зверей. Решив, что этот месье все-таки не колдун, а, пожалуй, очень даже добрый, он великодушно допустил его до совместной прогулки. - Месье Рудольф, а вот вы не видели еще жирафа! А я уже видел! У него такая шеееея, вооот какая! - Микеле вытянулся на цыпочках и как можно выше поднял руку, чтобы произвести на гостя должное впечатление размерами увиденной им шеи животного. - И два рожка, но не как у козы, а такие, с шариками... А еще, а еще там есть медведь! Он вооот такой здоровый и у него белая шкура! А еще... Его рассказ прервала няня, она непререкаемым жестом отобрала у него коня с рыцарем и повела в дом. Микеле испугался, что мама тут же уйдет и принялся капризничать и выкручиваться, но когда убедился, что она вместе с месье идет следом, покорился няне и дал увести себя в дом, чтобы одеться.
Констанца де Росси: Няня кое-как усмирила несговорчивого сына, и увела его в комнаты, чтобы причесать и одеть как полагается. Констанца подумала, что, пока они ждут, следовало бы пригласить маркиза в гостиную и предложить ему шерри, но ей почему-то не хотелось уходить из сада. Она задержала Рудольфа на пороге: - Месье маркиз... Вы так добры к Микелетто... Сегодня у него почти что Рождество. Он очаровательный и добрый мальчик, но к несчастью, я избаловала его до невозможности, и временами он бывает совершенно несносен. Я заранее приношу извинения за все его возможные выходки на прогулке. Особенно, когда он узнает про наш скорый отъезд в Нормандию . Это предупреждение было искренним и совсем не лишним. Констанца знала, что Микелетто всегда ведет себя так, как ему вздумается - и этим он тоже напоминал своего отца - и в то же время был слишком мал, чтобы понять, как сильно они обязаны месье де Самбрею. Кроме того, Констанца была почти уверена, что Микелетто не слишком понравиться идея уехать из городского дома в сельскую хижину...
Рудольф де Самбрей: Рудольф, повинуясь безотчетному порыву, взял руки Констанцы, затянутые в лайковые перчатки, и прижал к груди. Молодая женщина вздрогнула и отступила,* но он сделал шаг навстречу и удержал ее подле себя. - Констанца...Это я должен просить у вас прощения, за то, что был так невнимателен, и вынудил вас многое скрывать. Ни вам, ни Мишелю-Огюсту нечего стыдиться, и не нужно бояться людской молвы. Вы тоже моя семья, и я хочу заботиться о вас также, как и о своих детях. По крайней мере до тех пор, пока мы точно не установим, где ваш супруг, и что с ним произошло. ______________________________________________________________ * согласовано
Джованни Карузо: Джованни жадно наблюдал за всей этой сценой, от его взора, прикованного к лицу Констанцы, не ускользнуло ни ее смятение, ни чувство вины, ни то, как ловко она сыграла в свою любимую игру с этим самым французиком! О, Карузо хорошо помнил, как она бегала от него по горам, после того, как он ее украл из кареты, везущей новобрачных в Неаполь. Как резвая козочка! Зато потом, покорившись ему, она отдавалась страсти, как вакханка, с совершенным бесстыдством влюбленной женщины. И что же теперь - та же самая игра, только несколько облагороженная светским этикетом?! Джованни едва сдержал свой безумный порыв - в противном случае, это милое предместье могло бы стать местом двойного убийства, а сам Карузо - отправиться на гильотину или же, если припадок ревности суд счел бы смягчающим обстоятельством - на пожизненную каторгу... "Ну уж нет, я вам такой радости не доставлю! - мстительно решил неаполитанец. - Раз эта... - он даже сразу не смог подобрать эпитет, выражающий всю глубину его боли и презрения в адрес неверной, как он полагал, женщины - эта распутная дрянь спуталась с этим хлыщом и франтом, то я свое слово сдержу! Я отберу у нее то, что она так обожает! Да, мой сын не должен больше знаться с той, что предала его отца! Решено, я украду ребенка и увезу его так далеко, что никакая полиция и никакие маркизовы деньги не помогут ей нас с ним отыскать!" Это решение, зревшее давно и питающееся ревностью и болью предательства, окончательно утвердилось в его душе, дав ей насладиться предвкушением мук изменницы, у которой он отберет сына. Как ему сделать это, куда потом податься с малышом - Джованни предпочитал не рассуждать, чтобы его решимость наказать виновную не подточилась сугубо практическими вопросами воплощения этой затеи.
Констанца де Росси: Весь день Констанцы и Микелетто прошел в развлечениях, и, благодаря щедрости и хорошему расположению духа маркиза, оказался полон приятных сюрпризов. Они успели съездить и в Зоологический сад, где (к полному восторгу Микелетто) кормили павлинов печеньем, а жирафа - яблоком и пучками сена; и в Булонский лес, где покатались на лодке и потом пообедали в прелестном ресторанчике на берегу озера. Форель с пряными травами и картофельный гратен оказались выше всяких похвал и были съедены без остатка, равно как и шоколадный торт с грушами, и сливочное мороженое. Уже под вечер они прокатились по парижским бульварам, полюбовались сиянием фонарей, зеркальными витринами магазинов и ярко освещенными фасадами театров. Маркиз даже предложил взять билеты и сходить на представление,* но Констанца мягко отказалась,и попросила отвезти их с Микелетто домой. Ей предстояло не только искупать ребенка и уложить его спать (обязательный воскресный ритуал, который никогда не мог быть нарушен), но и поговорить с ним о предстоящем отъезде в Нормандию. Но дома Микелетто очень долго не получалось угомонить: мальчик был так перевозбужден и переполнен впечатлениями, что просто не давался в руки ни матери, ни няньке, и бегал по всем комнатам, прижимая к себе подаренную игрушку, и без умолку болтал что-то на своем детском языке. Наконец, он все-таки сдался, и позволил Констанце отвести себя наверх, раздеть и усадить в приготовленную ванну. Констанца надела передник, завернула рукава платья и принялась тереть спинку сына душистой мягкой мочалкой. Момент показался удачным, и она спросила: - Скажи, Микелетто... Тебе понравился месье Рудольф? ___________________________________________________________________ * согласовано
Микелетто : Микеле сперва сделал вид, что не слышит маму - он увлеченно принялся играть с деревянной лодочкой, которая всегда сопровождала его в купании. Но когда мама повторила свой вопрос про месье Рудольфа, он понял, что она ждет от него ответа и неохотно признался: - Дядя Рудольф хороший, с ним весело... Лодочка ушла на дно, Микеле отпустил ее и она тут же появилась из воды, подпрыгнув вверх, как рыбка. Микелетто рассмеялся и принялся устраивать бурю в ванне, расплескивая воду с мыльной пеной.
Констанца де Росси: - Знаешь,Микелетто, если бы не он... - Констанца помедлила, не зная, как объяснить малышу, чем они оба обязаны маркизу, чтобы он понял. - Если бы не месье Рудольф... наверное, нам с тобой пришлось бы расстаться. Мне пришлось бы отдать тебя чужим людям, чтобы они заботились о тебе, кормили и одевали, а я... я, наверное, умерла бы. Она тут же испугалась, что сказала лишнее, и постаралась смягчить свои слова: -Но, хвала Деве Марии, господин де Самбрей взял нас под свое покровительство. Тебе ведь нравится здесь, правда? Ты любишь нянюшку, своих котиков, свою кроватку и игрушки, просто скучаешь по мне, правда? Так вот,Микелетто, месье маркиз может устроить так, что ты сможешь жить со мной.
полная версия страницы