Форум » Франция -прекрасная и свободолюбивая, законодательница европейской моды и вкусов » 9 апреля 1866 года. Вечер у маркиза де Самбрея. Чудеса случаются... » Ответить
9 апреля 1866 года. Вечер у маркиза де Самбрея. Чудеса случаются...
Констанца де Росси: На Пасхальной неделе маркиз де Самбрей устраивает благотворительный вечер, с целью сбора средств для строительства детской водолечебницы. Впервые за долгое время он открывает двери своего особняка на Елисейских полях для многочисленных гостей из разных сословий: представителей высшего общества и деловых кругов, политиков, ученых и богемы. В программе вечера - турнир по фехтованию, любительский спектакль и танцы. Остановка непринужденная. Многие стремятся на вечер не только ради благотворительного сбора и удовольствия от искусства фехтовальщиков и актеров, но и в надежде увидеть парижскую знаменитость - мадам Валери Флоранж, ясновидящую...
Этьен де Периго: Этьен де Периго, невзирая на траур по отцу, явился на благотворительный вечер ради двух целей. Первая заключалась в том, чтобы иметь удовольствие встретиться на фехтовальном поле с устроителем вечера, Рудольфом де Самбреем. Они время от времени упражнялись в фехтовании в одном из парижских обществ любителей старины, что в Венсеннском замке. Грешно было бы упустить возможность скрестить клинки не в спортивном зале, а при публике. Второй повод был более прозаичен, хоть и не менее романтичен - вечер у маркиза обещал привлечь не только богатых и влиятельных кавалеров, но и сострадательных дам, а что еще нужно для приятного времяпрепровождения, кроме их общества? Не связанный ни с кем помолвкой или узами брака, граф слыл в обществе любителем женщин и приключений, что закрепило за ним несколько скандальную репутацию среди почтенных матрон и мужей, опасающихся прослыть рогоносцами. Пикантность вечеру придавало так же присутствие на нем некой ясновидицы, и, хотя Этьен был достаточным скептиком насчет прозрения будущего, он был бы не прочь задать ей несколько вопросов относительно некоторых событий. К примеру, стоит ли ему верить его банкиру, утверждавшему, что лучше вкладывать средства в судостроительные компании, как это делал его отец, чем бездумно растрачивать миллионное состояние... Паж проводил графа наверх, через залу, уже наполнявшуюся гостями, в специальное помещение, где Этьена ждал его костюм, в котором ему предстояло показать свое мастерство на турнире. Облачившись в наряд морского офицера 18 века, и опробовав саблю, он вернулся в зал как раз к тому моменту, когда рожок возвестил о начале грядущего действа и несколько театрально поприветствовал хозяина вечера: - Месье маркиз, я рад ответить на ваше приглашение и теперь к вашим услугам!
Рудольф де Самбрей: Кэтрин Монтгомери игротехнический пост от имени виконта Виктора де Самбрея Мальчик снова растерялся - нечасто взрослые барышни говорили с ним в столь доверительном тоне, и просили о помощи, совсем как прекрасны дамы в его любимых рыцарских романах. Но сознание своей важной роли придало ему уверенности. Он снова вспомнил, чему его учили мама и госпожа Дюваль, все подходящие к случаю жесты и фразы, и постарался точно скопировать отцовскую манеру держаться: - Мадемуазель, если вы только пожелаете, я отыщу для вас самое лучшее место, в первом ряду, и вы все-все увидите... Но если вам не по нраву звон оружия, я охотно провожу вас в сад, к пещере Али-Бабы, или - в библиотеку, она сегодня обращена в Башню астролога, и вы сможете полюбоваться созвездиями...
Рудольф де Самбрей: Этьен де Периго Еще до начала турнира де Самбрею стало ясно, что его затея удалась. Небывалый праздник в особняке бывшего затворника захватил умы парижан, как премьера в Комеди-Франсез. Те, кому не досталось пригласительных билетов, с нетерпением ждали рассказов очевидцев и газетных репортажей. Некоторые на свой страх и риск приезжали к особняку, в надежде или подкупить слуг и все же попасть на торжество, затерявшись в толпе приглашенных, или хотя бы через ограду полюбоваться маскарадными чудесами и огнями иллюминации и фейерверка. Рудольф уже не раз пожалел, что не избрал местом турнира загородное поместье, которое было куда более вместительным, но он попросту не предполагал, что благотворительный бал вызовет такой ажиотаж. К счастью, слуги и актеры отлично справились с приемом, развлечением и рассадкой гостей, а госпожа Дюваль - как и следовало ожидать - с обязанностями хозяйки. Теперь же начиналось самое главное, и маркиз ни в коем случае не должен был разочаровать зрителей... Молодой граф де Периго, его старинный приятель, был отличным кандидатом на роль турнирного противника. - Добрый вечер, сударь. Вы оказали мне честь своим приходом. Давайте же не будем засавлять ждать прекрасных дам, что смотрят на нас. К бою!
Констанца де Росси: Ребекка Кавершэм - Вы меня нисколько не утомите,сударыня, поверьте, я счастлива буду показать вам каждый уголок особняка... Маркиз действительно постарался на славу. - Констанца нисколько не кривила душой. Интерес Валери к саду и коллекция де Самбрея давал повод увлечь малам Флоранж на прогулку, а значит, и возможностьприятной беседы. Молодая женщина бессознательно дотронулась рукой до груди, где за тугой подкладкой атласного корсажа было спрятано письмо. - Я понимаю Ваш интерес, мадам Флоранж. Образцы старинного оружия, собранные месье де Самбреем, действительно стоят того, что бы ими восхищались даже мы, слабые женщины... Но сперва нам стоит отдать должное искусству маркиза владетьэтим оружием. Не правда ли? Клинок сам по себе - лишь мертвый кусок стали, но он оживает и обретает душу, когда его держит в руке мужчина. Свет в зрительном зале окончательно погас, зато импровизированная сцена осветилась оранжевыми и малиновыми всполохами факелов. Фигуры двоих мужчин, с обнаженными саблями в руках, величественно выступили из тени, и поклонились сперва зрителям, а затем - друг другу. Это выглядело столь эффектно, что все бурно зааплодировали. - Слева месье де Самбрей... - прошептала Констанца на ухо своей соседке. - А его противник - граф де Периго. Превосходно владеет и саблей, и шпагой.
Кэтрин Монтгомери: Рудольф (Виктор) де Самбрей - Меня зовут Кэтрин Монтгомери. - девушку вдруг осенила идея, от которой в ее светлых глазах немедленно заплясали черти. - И я вижу, что могу всецело положиться на Вас, мсье Виктор. Будьте моим рыцарем сегодня..! Вот это то, что нужно. Достаточно забавно, чтобы восприниматься всего лишь как игра, но держать джентльменов на расстоянии, и ровно настолько трогательно, чтобы дядюшка не высказывал возмущения В заполняющем залу полумраке, шелестя платьем, Кэтрин прокралась к первым рядам и заняла кресло, на которое указал ее галантный маленький спутник. Она невольно затаила дыхание, глядя на обоих вооруженных мужчин. В этом было что-то языческое, древнее - наблюдать за схваткой, ловить взглядом каждое движение, которое еще миг - и могло бы стать смертоносным, отражать в зрачках всполохи огня и блеск клинков. Что-то, старше, чем схватки гладиаторов, древнее критской игры с быками.. что-то первобытное и, о, да.. волновавшее женское сердце. Кэтрин покосилась на соседку, чтобы заметить на ее лице отражение собственных чувств.. и узнала в ней даму, которая была хозяйкой праздника. я вижу так, что слева от меня - Констанца, а дальше - Ребекка, т.е. пока я ее не вижу
Этьен де Периго: Рудольф де Самбрей Этьен принял вызов, отсалютовав противнику саблей по всем правилам, и сразу же пошел в атаку, чтобы отвоевать несколько футов пространства за спиной маркиза. Это давало ему необходимую свободу для маневра и (он точно знал) впечатляюще смотрелось со стороны. Когда-то сам Рудольф де Самбрей, во время тренировочной схватки в Венсенне, преподнес ему важный урок: победить атакующего труднее, чем обороняющегося, а если сам хочешь победить, нужно атаковать непрерывно. Но Периго также знал по опыту, какая у маркиза твердая рука и железные колени, какими неожиданными могут быть его удары, и с какой силой они обрушиваются с разных сторон... И несмотря на кураж, Этьен понимал, что исход поединка отнюдь не ясен. "Ничего, газеты все равно напишут, что я был молодцом. Жирарден об этом позаботится. Зато пожертвования так и будут сыпаться - а затевалось все ведь ради них, как ни крути..."
Ребекка Кавершэм: Констанца де Росси О, Ребекка обожала бои! И иногда жалела, что дам не учат фехтованию. Когда-то она уговаривала отца, и довольно настойчиво, научить, научить, научить, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Он был такой милый, и так смешно сморщивался, хохотал и кружил ее. А потом ставил на ноги, хитро подмигивал и говорил : «У дам другое оружие. Одним только взглядом своих прекрасных глаз они разбивают мужские сердца. Сабля тебе ни к чему. Ну ни к чему. Поверь.» Иногда он позволял ей рассмотреть его саблю поближе. Она любовалась сверканию лезвия на солнце, взвешивала в руке, примеривалась. А отец зорко стаховал. Понимая, конечно, что баловство, и гордясь втайне смелостью. Гордясь славной храброй дочуркой, сожалея : «Ах, какой был бы парень!» А когда погас свет в зале... Ох... Ребекка, понимая, что, несмотря на турнир, на нее взирают, ну как-бы невзначай, много глаз, с трудом погасила огонь азарта в своих глазах. Участники турнира были... ну как бы это сказать? Великолепны, величественны! Черррртовски красивы! Нет, ну кто сказал такую глупость, что грация свойственна лишь дамам? Ну уж нет! Эти... движения, эти... уколы, эти... пируэты. Все это завораживало, все это - впрыскивало в кровь энергию и азарт, дарило восторг и упоение, ни с чем не сравнимое упоение танцем клинков и песней жизни, риска и смертельной опасности. Знаете ли вы, что такое поединок? Это — танец, это - полет, это — страсть, это – пьянящий азарт, это - балансирование на грани холодности и безумия, это — балансирование на грани жизни и смерти, это - балансирование на лезвии бритвы, когда все чувства обострены до предела, глаза широко раскрыты, ухо ловит шорохи и все движения, даже мысленные, противника, когда по жилам течет пьянящий азарт охоты. Поединок, будь то физический или словестный, раскрывает новые грани мира, дает острее почувствовать жизнь, и уже не важно, что ждет на том конце пути — шпага ли, меч ли в груди, или победа — процесс - стоит любого результата, потому что жизнь, если это НАСТОЯЩАЯ жизнь, должна быть похожа на поединок, на этот танец с саблями ли, со шпагами ли, с мечами ли, без оружия ли, основанный лишь на безумии и ловкости, но в нем, в этом процессе — великолепный, острый, пряный привкус НАСТОЯЩЕЙ жизни. О, соперники были бесподобны, но Ребекке более нравился хозяин дома. Его соперник все же уступал ему. Маркиз же - был великолепен!
Констанца де Росси: Кэтрин Монтгомери Ребекка Кавершэм Интенсивный бой продолжался несколько минут - мужчины сходились, расходились и снова набрасывались друг на друга, и воздух дрожал, полный звона сабель, хриплых выкриков, порывистого дыхания, стука ботфорт - аккордов яростной песни Смерти, которую только дразнили, отказывая в глотке крови. Констанца вцепилась руками в подлоктники стула; против воли, она забывала, что перед ней лишь разыгрывают спектакль - слишком ярко горели факелы, слишком азартны были бойцы, и среди вечерних теней снова возникали смутные образы из прошлого, бледные призраки, тревожившие ее сны, а порою смущавшие и наяву. За свою жизнь Констанце не раз случалось перевязывать раны и видеть смерть, и до тошноты, до судорог в животе бояться за любимого человека, и горько оплакивать свою судьбу. Это роковое знание отличало ее от респектаабельных дам и благовоспитанных барышень, ноона не имела права выдать себя, показать свое истинное отношение к забаве, которая так восхищала гостей маркиза, ей же - казалась безумной и жестокой... Чтобы немного отвлечься,она наклонилась к своей соседке, миловидной девушке в неброском, но чрезвычайно изящном платье, которую перед самым началом турнира привел и почительно усадил Виктор, и прошептала: - Вам хорошо видно,мадемуазель? Не беспокоит ли вас дым от факелов?
Кэтрин Монтгомери: Констанца де Росси О, госпожа Дюваль вовсе не наслаждалась поединком. Впиваясь пальцами в подлокотники кресла, чуть подавшись вперед, она, казалось, была готова броситься между сражающимися, голыми руками остановить смертоносные клинки. Неужели правда...? Она - любовница маркиза и волнуется о нем? Почувствовав, что на нее смотрят, дама повернулась к Кэтрин, и обычная светская фраза, казалось потребовала от нее небольшого усилия. - Не беспокоит ли вас дым от факелов? - О нет, благодарю Вас, мадам. Напротив, такое освещение..заставляет забыть, что перед нам лишь спектакль. Все видится слишком... - в паузе девушка заметила, что сжимает веер, как рукоять клинка и разжала пальцы, позволив безделушке повиснуть на ленте. - слишком настоящим. Это ведь была идея самого маркиза - зажечь факелы?
Констанца де Росси: Констанца улыбнулась: - Да, почти все идеи сегодняшнего праздника родились в уме месье де Самбрея... Он невероятно изобретательный человек, особенно, когда ставит перед собой благородную цель. Теперь она вспомнила, как девушку представлял мажордом - леди Кэтрин Монтгомери, в сопровождении дядюшки, сухого, надменного, пренеприятного субъекта... "Хорошо, что она от него сбежала - кажется,ее дядюшка очень похож на моего, покойного барона Сан-Жермано... Такой не успокоится, пока не испортит весь вечер своими наставлениями". И зная, как неуютно чувствуют себя британцы в потоке живой галльской речи, в знак уважения к собеседнице, Констанца легко перешла на английский: - Вы уже когда-нибудь были в Париже на состязании фехтовальщиков? Месье де Самбрей - член Венсеннского исторического клуба, один из основателей; он мечтает возродить моду на фехтование на всем континенте, но не ради убийства, а ради сохранения этого вида движения как особенного искусства, священного для мужчин.
Кэтрин Монтгомери: Констанца де Росси - Надеюсь, что начинание маркиза будет успешным. Насколько могу судить, гости высказывают одобрение ему ничуть не меньше, чем наслаждаются праздником. "За исключением моего уважаемого дядюшки, разумеется. Он с превеликим удовольствием отлил бы за эти деньги несколько пушек, чтобы палить по индийским крестьянам..." Высказывая собственное восхищение праздником, Кэтрин остановилась и на том, какое внимание маркиз оказал и маленьким своим гостям. ни в детстве, ни теперь она не помнила, чтобы кто-нибудь так заботился о том, чтобы дети провели время с интересом и пользой для себя самих, а не для соответствия правилам "надлежащего поведения". Госпожа Дюваль заговорила по-английски - снова о маркизе и о фехтовании. - К сожалению, нет, мадам. - ответила девушка на вопрос о парижских фехтовальных турнирах. - В наши дни женщине полагается ходить лишь туда, куда положено ступать "настоящим леди". - в последних словах было больше иронии, чем горечи. - Но Вы правы, было бы прекрасно, если бы все состязания с оружием навсегда остались лишь искусством. Шпага в руках, на лице - маска, и пляшущие факелы вокруг.. Чтобы они служили только одной цели - посвящению в мужчины, борьбе с собственными страхами.
Констанца де Росси: - Мужчины неисправимы... - задумчиво проговорила Констанца, и снова обратила взор к сцене. - Иногда мне хочется, чтобы они больше боялись - возможно, тогда их поступки были бы разумнее. Спохватившись, что сказала лишнее, она улыбнулась Кэтрин и постаралась обратить свои слова в шутку: - Но прошу вас, леди Кэтрин, не выдавайте меня. От нас сегодня ожидают одного только восхищения и одобрения, и я ни за что на свете не хочу огорчить месье де Самбрея.
Ребекка Кавершэм: Воспоминание об отце выбросило Ребекку из захватывающего спектакля. Она откинулась на спинку стула и медленно огляделась вокруг. Хозяйка вечера вела себя несколько более эмоционально, чем следовало бы. Только это было иным, нежели беспокойство за конкретного мужчину. Казалось, она пережила в жизни чуть больше, чем казалось, могла бы пережить городская дама ее возраста. Больше. Ребекка прикрыла глаза. Пока она могла быть одна. Все увлечены. Никто не обращает на нее внимания. Она устала. Смертельно устала. Упоминание о море всколыхнуло воспоминания о Марселе. Ей и хотелось туда, и не хотелось. Там было море и там была смерть Александра. И все-таки нет. Ей хотелось к морю. Посидеть в плетеном кресле у кромки воды. Послушать звук прибоя. Почувствовать, как ветерок касается лица. Или во время бури встать на балконе, чтобы яростный ветер бил в лицо и тугие струи ливня хлестали по лицу, по плечам. Упоение бешенством стихии... Когда ты становишься как будто на вершине мира, или в центре вселенной... Послышалась английская речь. Хозяйка вечера говорила с девушкой, которая сидела по другую ее руку. Вроде Ребекка слышала, как объявляли полковника Монтгомери с племянницей. Ну надо же. Ребекка слышала это имя. Слишком нелестной была информация. Самодур, солдафон, мужлан, к тому же... Индия была для Ребекки не просто местом на географической карте. Девушка, судя по всему, имела несчастье быть племянницей этого скопища недостатков. «Мисс довольно мила и, вероятно, своенравна. К тому же, похоже, умна и вовсе не похожа на чопорных барышень, высматривающих подходящую партию». - Мадам, мисс,- вставила Ребекка по-английски, - прошу прощения, что врываюсь в Ваш разговор. Мне кажется, вы правы - - было бы прекрасно, если бы все состязания с оружием навсегда остались лишь искусством.
Рудольф де Самбрей: Первый бой турнира маркиз провел вдохновенно - иначе было не сказать. Взгляды, устремленные на него со всех сторон, полутьма, как в настоящем средневековом зале, едва рассеиваемая красноватыми всполохами, противник - хладнокровный и гибкий, как змея,и отважный как лев, выкрики болельщиков, желавших ему победы или поражения,в зависимости от своих симпатий или сделанной ставки... Эта особая атмосфера, стирающая границы пространсва и времени, горячила кровь и вливала в грудь сверхчеловеческую силу. Однажды Периго воспользовался его оплошностью и почти достал, нанеся коварный удар сверху вниз, но маркиз сделал вольт и ушел от клинка; в ответной атаке он выиграл еще несколько очков и продолжил наступать, пока Норбер де Варенн, исполняющий обязанности судьи, не остановил бой. * Противники поклонились друг другу и разошлись по разным сторонам площадки. Зрительный зал взорвался аплодисментами. Маленькие пажи подбежали к фехтовальщикам, чтобы забрать у них оружие и податьстаканы с холодной водой. Между тем, на площадку уже выходила новая пара дуэлянтов... Предстояло еще три схватки, после чего зрители должны были проголосовать,а судьи - объявить победителей, прошедших во второй круг состязания. В перерыве между боями, Рудольф быстро переменил рубашку и верхнее платье, и вернулся в зал. Теперь, когда ему предстояло лишь наблюдать за другими, он мог отдать долг учтивости гостям и уделить внимание дамам. Он заметил, что Констанца - просто неотразимая в праздничном наряде, розовый атлас и пепельная кисея действительно были идеальным выбором для платья - сидит между юной мисс Монтгомери и величественной мадам Флоранж, и увлеченно беседует с ними. Момент показался ему удачным, и он приблизился к очаровательному дамскому трио. Пажи как раз принесли поднос с мороженым и угощали зрителей. - Надеюсь, вы не скучаете, сударыни? - спросил Рудольф с улыбкой, после того, как в очередной раз исполнил светский ритуал приветствия и входа в беседу. - Звон оружия вас не утомил? Но уверяю вас: сюжет спектакля, который вам покажут юные актеры, куда более мирный и веселый, хоть и рассказывает о морском чудовище...Вам ведь доводилось слышать о морском дьяволе, мадам Флоранж? ___________________________________________________________________ * согласовано
Ребекка Кавершэм: Рудольф де Самбрей Газеты были полны слухов и «сенсационных» интервью с моряками, видевшими огромное то ли животное, то ли рыбу, с массой совершенно неправдоподобных подробностей. Они годились лишь на то, чтобы вызвать обмороки и ужас дам. Да, и возбудить азарт в военных, равно как и способ и причину для политиков забыть о нуждах общества. Можно было часами вещать об угрозе миру неизвестного ужаса, незаметно загребая в карман некоторое количество отпущенных на экспедиции денег. - Морской дьявол.... Вас занимает морской дьявол, маркиз... Скажите, месье маркиз, Вы соотносите интенсивность возрастания слухов, происходящих в разных местах и странах, с событиями, в оных странах происходящими? Вы соотносите поврежденные "морским дьяволом" корабли с их, скажем так, предназначением? Вы СЧИТАЕТЕ это дьяволом? Вы считаете это животным?
Констанца де Росси: Ребекка Кавершэм Рудольф де Самбрей Когда маркиз направился к ним, Констанца встрепенулась и внутренне напряглась: ей очень не хотелось вступать с ним в беседу именно сейчас, когда все на них смотрели и ловили каждое слово Самбрея. Но к счастью, маркиз только учтиво приветствовал дам, и заговорил с мадам Флоранж, тем самым подчеркнув привилегированный статус этой гостьи. И Валери - надо отдать ей должное - не растерялась, когда речь зашла о морском дьяволе, умело подхватила тему и "перебросла мяч" де Самбрею. Констанца сочла излишним что-то добавлять, но улыбкой и выразительным взглядом поддержала мадам Флоранж.
Кэтрин Монтгомери: Ребекка Кавершэм - О да, мадам. Было бы прекрасно, если бы вместо войн были только спортивные состязания, которые удовлетворили бы вечную людскую тягу побеждать другого. Кэтрин не могла рассмотреть собеседницу, слышала только голос: тихий, но ясный и четкий. Наверняка его обладательница была умна и хороша собой... Но разговору не суждено было продолжиться. Маркиз Рудольф де Самбрей, освежившись после схватки, направился прямо к ним. На лице мадам Дюваль, сидевшей рядом, снова отразилось волнение, кажется, она была не рада такому вниманию к своей особе, что еще больше укрепило подозрения в их с маркизом связи. Де Самбрей заговорил с другой женщиной - мадам Флоранж... о конечно, это же знаменитая ясновидящая..! Девушка снова пожалела, что не может сейчас ее рассмотреть, но говорила женщина с такой горячностью, что даже хозяйка вечера не нашлась, что добавить и молча смотрела на провидицу. Кэт подумала, что вмешайся она в разговор прежде, чем скажет свое слово маркиз, то будет выглядеть не только невоспитанной, но и по меньшей мере неумной, поэтому тоже взяла паузу.
Рудольф де Самбрей: Ребекка Кавершэм Кэтрин Монтгомери Маркиз немного удивился серьезности, с какой мадам Флоранж восприняла его ироническое замечание относительно морского дьявола. Но тут же вспомнил, как близко к сердцу женщины принимают все, что окутано флером мистики и тайны - да и он сам, устраивая этот праздник, не в последнюю очередь старался подогреть интерес к неизвестному чудовищу. Оно должно было воистину стать сенсацией, чтобы люди стремились увидеть его хотя бы в любительском спектакле. - Я не знаю, сударыня, верить ли россказням морякам и бредням писак в бульварных газетах... Должно быть, нет. И высказать какое-либо определенное мнение об этом животном - или рыбе - или доисторическом чудовище - я смогу не раньше, чем увижу его своими глазами. Не знаю, скоро ли мне представиться такая возможность. Но мне нравится думать, что океанские глубины скрывают тайны, пока еще не доступные человеку, даже в наш век технического прогресса. Теперь он жалел, что спектакль в честь морского дьявола будет всего лишь детским шуточным представлением - черт возьми, стоило бы заказать пьесу пострашнее, да пригласить актеров из "Комеди Франсез"! Вот тогда сборов точно хватило бы на быстрое открытие лечебницы! - Ну а вы, леди Кэтрин, что скажете о морском дьяволе? - обратился он к хорошенькой англичанке. - Существует он в самом деле, или является лишь плодом расстроенного воображения?
Кэтрин Монтгомери: - Существует ли в океане нечто, способное пробить днище корабля? Безусловно да, поскольку судно действительно было повреждено. Но животное ли это? Я поддерживаю сомнения госпожи Флоранж. Если это зверь, то он слишком быстро передвигается, быстрей любого парохода, какой живой организм смог бы это вынести? А если он не один - почему же никто и никогда не слышал о нем раньше? - она сделала короткую паузу, пытаясь по лицу маркиза оценить, стоит ли продолжать начатую Валери Флоранж политическую тему или достаточно намеков - Даже профессор Аронакс ничего о нем не знал.
Рудольф де Самбрей: - Вот как, вы читали статью профессора Аронакса, леди Кэтрин? Впрочем, - поправился маркиз. - Что же тут удивительного - ее читали все... Ведь именно профессор выдвинул гипотезу о гигантском нарвале, морском единороге, и превратил достаточно нелепый слух в научную сенсацию. Хотя, один его оппонент из Французской академии, считает, что речь может идти о гигантском спруте, подобном мифологическому Кракену. Тут он украдкой посмотрел на Констанцу, проверяя, какое впечатление на нее произвели его слова.
полная версия страницы