Форум » Франция -прекрасная и свободолюбивая, законодательница европейской моды и вкусов » Париж, 5 февраля 1866 года. Прогулка в Булонский лес. » Ответить
Париж, 5 февраля 1866 года. Прогулка в Булонский лес.
Рудольф де Самбрей: Суть квеста: маркиз де Самбрей, получив письмо от маркизы Дюплесси, светской красавицы и своей хорошей знакомой, решает пригласить даму на прогулку в Булонский лес. Во время этого выезда происходит откровенный и очень важный разговор, имеющий серьезные последствия. Маркиза получает новые сведения, а заодно знакомится с детьми де Самбрея и гувернанткой, мадам Дюваль... Участники: Рудольф де Самбрей, маркиза Дюплесси, Констанца де Росси, игротехи.
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Рудольф де Самбрей: Ровно в полдень к дверям особняка на улице Сент-Оноре подкатил изящный прогулочный экипаж. На удобных сиденьях расположились мужчина лет сорока, молодая женщина и двое детей. Все они были веселы, нарядно одеты, и больше всего напоминали счастливую семью, собравшуюся в гости или за город на пикник. Когда к экипажу подошел чинный слуга, желая узнать, кто почтил своим посещением госпожу Дюплесси и как следует доложить о гостях, мужчина, не дожидаясь вопроса, представился: - Маркиз де Самбрей. Госпожа маркиза предупреждена о моем визите со вчерашнего дня. Она согласилась оказать честь мне и моему семейству, присоединившись к прогулке в Булонский лес. Прошу вас, друг мой, сообщите мадам Дюплесси, что мы ожидаем ее. Слуга поклонился и учтиво спросил, не желает ли господин маркиз с супругой и детьми обождать в гостиной, пока мадам Дюплесси готовится к выходу. При этих словах молодая дама покраснела, а Самбрей рассмеялся, как будто был даже польщен ошибкой лакея: - Нет, любезный, мы немного подышим свежим воздухом: погода чудесная, совсем весенняя, и, полагаю, госпожа маркиза будет пунктуальна.
маркиза Дюплесси: Маркиза не заставила себя долго ждать. Она уже сходила по ступеням навстречу гостям. По случаю конной прогулки на ней красовались амазонка цвета бордо и черный цилиндр с вуалью. Слежки она сегодня не опасалась — вот уже с час человек в сером кепи колесил в своем нанятом фиакре по Венсенскому предместью за маркизиной каретой, в которой важно восседала Лизелотта, разряженная в самое пышное выходное платье госпожи. Накануне маркизе пришлось изрядно потрудиться, чтобы затянуть корсет на талии служанки и научить ее выступать, как знатная дама. Обратившись с очаровательной улыбкой к гостю и протянув ему руку, маркиза защебетала: Мой дорогой друг, вы не представляете, как счастлива я видеть вас! В этот зимний день ваше присутствие согревает мое сердце! Затем она обернулась к спутнице маркиза. Очевидно, это была госпожа Дюваль, гувернантка, о которой она уже была наслышана.
Рудольф де Самбрей: Самбрей галантно поцеловал руку красавицы и помог ей подняться в экипаж. - Мадам Дюплесси, я чрезвычайно рад видеть вас снова и в добром здравии... Надеюсь, прогулка окажется прияной. Разрешите представить Вам моих детей - Виктора и Луизу, и мадам Дюваль, их замечательную воспитательницу и доброго друга нашей семьи. Мальчик, подражая отцу, привстал, снял с голову берет и поклонился даме. Белокурая девочка смущенно улыбнулась и пролепетала: - Доброе утро, госпожа маркиза, как вы поживаете?
Констанца де Росси: Констанца покраснела: несносный республиканец Рудольф, помешанный на идея равенства и братства, как ни в чем не бывало представил ее "добрым другом". Она точно знала, что маркиз не вкладывает в свою рекомендацию ничего, кроме искренней симпатии и благорасположения щедрого хозяина дома. Но парижане, привычные к развращенности старой аристократии дворян и новых богатых из третьего сословия, приверженные к традициям, должны были воспринять сказанное Самбреем как признание в любовной связи. Первый брак маркиза с простолюдинкой лишь усугублял подозрения, что в его отношениях с воспитательницей детей все не так просто. Как бы там ни было, следовало "держать фасон", выполнять свои обязанности, быть приятной собеседницей, но не мешать маркизу общаться с его знакомой, столь красивой, изысканной одетой дамой с превосходной осанкой и манерами. - Доброго дня, сударыня. Нам повезло с погодой: тепло и солнечно, в Булонском лесу, должно быть, чудесно.
маркиза Дюплесси: Приветствую вас, мадам Дюваль, здравствуйте, мои милые! - Маркиза с интересом поглядела на детей. Мальчик очень походил на отца, а девочка, видно, была в покойную мать и уже сейчас обещала стать красавицей. Затем маркиза снова обратилась к молодой женщине: Мадам, вы совершенно правы, нас непременно ожидает восхитительная прогулка, да еще в такой приятной компании! Господин де Самбрей не раз рассказывал о вашей доброте и вашем уме. Этим двум маленьким шалунам досталась изумительная воспитательница! Надеюсь, они не слишком донимают вас своим озорством?
Констанца де Росси: Констанца улыбнулась и в смущении опустила глаза: не то чтобы она считала комплимент своим педагогическим способностям незаслуженным, но все же такая откровенная похвала была ей непривычно. Она не без гордости отметила, с какой безупречной вежливостью - и вместе с тем непринужденно -ведут себя Виктор и Луиза в обществе благородной дамы, однако та же вежливость подсказала ей скромный ответ: - Благодарю, мадам, хотя и страшусь разочаровать вас. Лестная характеристика, коей удостоил меня господин маркиз, больше говорит о его собственной возвышенной душе, чем о моих мнимых достоинствах... Ну а Тото и Луизон - лучшие воспитанники, каких можно только пожелать.
маркиза Дюплесси: И тем не менее, сударыня, я всегда считала и считаю, что воспитание детей, а особенно не своих собственных, - исключительно сложный и ответственный труд, который, к сожалению, часто недостаточно оценивается по заслугам, - продолжала маркиза. При этом она внимательно разглядывала свою собеседницу. Мадам Дюваль говорила на самом изысканном французском, но от уха маркизы не скрылся легий акцент. Не укрылась от внимания маркизы и благородная осанка, и полный достоинства взгляд, и изящная форма рук мадам Дюваль. Кажется, итальянка*, несомненно, аристократка, имя, разумеется, вымышленное. Кто же она на самом деле и зачем скрывается под маской скромной гувернантки? * Маркиза хорошо знает итальянский и жила в Италии, поэтому умеет определять итальянский акцент в других языках, которыми владеет
Констанца де Росси: - Я провела свою юность в монастыре с достаточно строгим уставом, - проговорила Констанца. - Монахини учили меня честно и без ропота выполнять свои обязанности, каковы бы они ни были, и не ожидать никакого воздаяния. Но признаюсь вам как на духу, сударыня: я все-таки получаю награду, ежедневно радуясь успехам Тото и Луизон - и еще более тому, что месье де Самбрей доволен результатом моей работы... Она тщетно пыталась разгадать, кто сидит рядом с ней - светская кокетка или женщина поэтического склада, с возвышенной душой, может быть, республиканка и сторонница идей женского равноправия - и ощущала легкую тревогу. Мадам Дюплесси явно изучала ее. Но в одном Констанца была уверена: если месье де Самбрей почтил маркизу своей дружбой, она несомненно обладает множеством достоинств...
Рудольф де Самбрей: Рудольф не спешил вмешаться в беседу, предоставляя двум прелестным женщинам познакомиться поближе и самим выбрать желаемую степень откровенности. Он радовался теплому и ясному дню - радостному вестнику совсем уже близкой весны - и заранее продумывал прогулочный маршрут для верховой прогулки по аллеям Булонского леса. "Поедем от озера, вниз, мимо ипподрома, и потом свернем направо в дубовую рощу. Сегодня там не должно быть чересчур людно. А мадам Дюваль с детьми пусть остается на озере, думаю. что смогу поручить их заботам Мишеля на пару часов, горячий шоколад и его фирменные круассаны в этом помогут".
маркиза Дюплесси: Экипаж тем временем ехал по Елисейским полям. Там, где полвека среди запустения русские солдаты жгли костры и распевали свои протяжные песни, ныне красовались роскошные особняки, изящные павильоны, летом шумели фонтаны и благоухали цветы, и в любое время года двигалась нарядная публика, верхом, в экипажах или просто пешком. Экипаж маркиза направлялся в сторону Триумфальной арки, венчавшей широкую аллею. Мадам, я вас прекрасно понимаю, - улыбнулась маркиза. Я сама провела несколько лет в интернате при монастыре и знакома с монастырскими добродетелями не понаслышке. Но несмотря на обширное и солидное образование, даваемое в этом заведении, многие из положений, которые нам старались привить, безнадежно устарели. Полагаю, что нынешнее образование, в особенности молодых девушек, требует решительных реформ согласно с духом времени. Впрочем, не сомневаюсь, мадам, что ваши родители потрудились обеспечить вам самое достойное образование и воспитание, - прибавила она, испытующе глядя на свою спутнцу.
Рудольф де Самбрей: - Мадам, я как всегда счастлив услышать столь разумные речи из ваших уст, - Рудольф поклонился маркизе. - Как ни удивительно, но самыми ярыми врагами идей женского образования и эмансипации* довольно часто проявляют себя не твердолобые консерваторы в министерствах, а сами женщины, нежные и добродетельные, приверженные традициям. Общественный прогресс их пугает хуже Апокалипсиса. - в голосе его прозвучала мягкая ирония. - Не так ли, мадам Дюваль? __________________________________________________ * в исходном значении - равенство прав
Констанца де Росси: Констанца взглянула на Рудольфа с легким упреком: она не слишком хотела обсуждать подобный щекотливый вопрос в присутствии детей. Но маркиз, как истинный представитель прогрессивно мыслящей части общества, был твердо уверен, что никакое знание не бывает лишним, и самое главное, не может нанести вреда. Госпожа Дюваль ограничилась деликатным замечанием: - Мадам Дюплесси права в отношении моих родителей: они сделали для меня все, что могли, и снабдили меня всем необходимым, что, по их мнению, могло мне пригодиться в жизни.("Кроме денег и права любить того, кого полюбила...") Возможно, у меня нет повода желать освобождения, поскольку я никогда не ощущала себя в рабстве, даже в монастыре. Я всегда считала и считаю теперь, что для женщины нет лучшей судьбы чем быть женой и матерью, хозяйкой в своем доме, если только она может все это получить, и выбор ее свободен. Но я не отрицаю, что уженщин есть право считать и вести себя иначе. * _______________________________________________________ * хронологически в этом эпизоде я еще не встретилась с Джованни, но уже получила загадочное письмо, сообщающее, что он на свободе и разыскивает меня; у меня нет уверенности, что письмо - не ловушка моего официального мужа, Турко. Поэтому моя тревога и печаль могут быть заметны окружающим.
маркиза Дюплесси: Маркиза успела заметить тревогу, проскользнувшую в голосе мадам Дюваль. Молодая женщина, очевидно, старалась избежать темы, слишком близко ее затрагивающей, и маркиза, не желая показаться слишком любопытной или назойливой, обратилась к де Самбрею: Месье, вся беда в том, что в обществе царит двойная мораль. Женщины не могут избираться в Сенат или в Государственный совет, но во все времена они влияли и влияют на политику из будуара, взять хоть мадам де Помпадур, хоть графиню Кастильскую. Обществу следует рано или поздно перестать делать вид, что женщина — существо, ограниченное в правах и загнанное в жеские рамки условностей. Скандально известная авантюристка прежних дней, Лола Монтес, которую все так охотно порицали за эпатаж и скверный характер, пыталась всего-навсего доказать нам, что женщина, буде того пожелает, имеет полное право курить сигары, носить мужской костюм и драться, если посчитает себя оскорбленной. Экипаж тем временем оставил Триумфальную арку позади и повернул налево, по направлению к Булонскому лесу.
Рудольф де Самбрей: Рудольф печально покачал головой : в юношеские годы ему доводилось встречать роковую испанку, сводившую с ума Старый и Новый Свет. - Не смею оспаривать вас, госпожа маркиза, поскольку полностью солидарен с сутью сказанного. Но Лола Монтес... При всем уважении к неоспоримому таланту и смелости этой дамы, бросившей вызов лицемерию и фарисейству так называемого респектабельного общества, едва ли ее можно счесть провозвестницей идей эмансипации. Слишком уж над ней довлела та самая двойная мораль, она стремилась не к равенству с мужчинами, но к власти над ними. Жизнь ее после изгнания из Мюнхена была поистине ужасна, и эта недавняя смерть... в нищете и забвении... В ином обществе, более справедливом, более разумном, о котором грезили Руссо и Фурье, самой госпоже Монтес и ее таланту могла быть уготована совершенно иная судьба. Увы, царство свободы придет к нам еще не скоро. Он спохватился, заметив, что впереди уже показались синеватые купы деревьев Булонского леса и широка мощеная въездная аллея, ведшая к цепи прудов. - Прошу прощения, сударыня, я увлекся рассуждениями и заставил вас скучать, следя за причудливым ходом моей мысли... А ведь достаточно было бы сказать: сигара, брюки, хлыст в женском обиходе - несомненно, предвестники больших перемен, но это лишь атрибуты, а не само равенство. Самбрей улыбнулся, и как будто сразу сбросил с плеч добрый десяток лет. - Мадам Дюплесси, по-моему, ничто так не стирает различия между полами и не уравнивает мужчин с женщинами, как поездка верхом по лесу, на породистых лошадях с превосходным аллюром...
маркиза Дюплесси: Маркиза обожала верховую езду, которая нередко помогала ей отвлечься от тревожных мыслей. Поправив вуаль, она проговорила — Месье, вы совершенно правы. А еще конная прогулка — великолепное средство от всяческого рода недоразумений и расстройств. Мы едем на ваших лошадях? Я просто сгораю от нетерпения увидеть, наконец, вашего нового текинца. А как же вы, мадам Дюваль? - маркиза вопросительно поглядела на свою спутницу.
Констанца де Росси: Констанца улыбнулась: - Не беспокойтесь обо мне, мадам. Я с моими воспитанниками замечательно проведу время - сперва мы погуляем около озера, покормим лебедей, а после отправимся пить горячий шоколад в заведение месье Сен-Клера. У него подают самый вкусный горячий шоколад во всем Париже. - Да, госпожа маркиза, - с достоинством подтвердил юный Виктор. - Это верно - самый вкусный шоколад! Но наверняка вы сами захотите отведать его после прогулки, правда, папа? Мы будем ждать вас.
маркиза Дюплесси: О, в таком случае мы сможем временно покинуть вас без угрызений совести, - ответила маркиза. Потом она с улыбкой посмотрела на мальчика: Конечно, милый мой, с превеликим удовольствием, я ведь страшно люблю горячий шоколад! Сударыня, - обратилась она снова к мадам Дюваль, - ваши ангелочки действительно превосходно воспитанны. Маркиза решила, что, когда окажется с маркизом наедине, то обязательно порасспросит его поподробнее об этой гувернантке-аристократке.
Рудольф де Самбрей: Похвалы детям всегда приятны отцу, но маркиз поймал себя на том, что ему не менее приятны и похвалы самой мадам Дюваль... Солнце сияло в небе, как золотой светильник, легкие облака, подсвеченные розоватой тенью, неслись, подгоняемые ветерком, как перья фламинго. В теплом воздухе перемешивались запахи оттаявшей земли, мокрой коры, под которой уже вовсю бродили соки, озерной свежести и чуть горьковатого дымка от жаровен, выставленных на террасы кафе. Прогулка обещала стать чудесным приключением для всех. Госпожа Дюваль с детьми вышла из коляски и повела Виктора и Луизу в сторону озера*, а Самбрей подал знак кучеру ехать дальше, в сторону ипподрома и конюшен, где маркиз держал своих скаковых лошадей. Он знал, что для него уже оседлали Алмаза, но хотел предоставить своей очаровательной спутнице сделать собственный выбор между черным орловским рысаком, рыже-белым ганновером, серой в яблоках кобылой английской скаковой породы и английским же жеребцом шоколадной масти. ______________________________________ * согласовано
маркиза Дюплесси: Ипподром Лоншан, первый и пока единственный парижский ипподром, был открыт в 1857 году, и за последние девять лет успел стать одним из любимейших мест развлечения состоятельных парижан. Маркизе ипподром был хорошо знаком, она несколько раз бывала на скачках, и время от времени брала уроки у одного знаменитого своим мастерством берейтора. Берейтор этот, ловкий малый и знаток своего дела, имел немало связей среди влиятельных и приближенных ко двору господ и дам, и его непринужденная болтовня во время выезда была для маркизы весьма и весьма познавательной. Для того, чтобы побыстрее добраться до ипподрома, расположенного в юго-западной стороне, экипаж свернул налево и поехал по аллее Лоншан, по диагонали пересекавшей Булонский лес. Маркиза была уверена, что спутник ее находится в прекрасном расположении духа и, возможно, настроен даже романтически. Поэтому она решила не начинать сразу того разговора, для которого, собственно, и хотела видеть маркиза, а сказала как бы ненароком: Месье, я в восхищении от мадам Дюваль. Как вам посчастливилось найти такое бесценное сокровище?
Рудольф де Самбрей: - Почти так же, как всегда находятся сокровища, госпожа маркиза - то есть чудом , - с улыбкой ответил Рудольф. - Или, если угодно, с помощью невероятного совпадения...*Несколько лет назад мадам Дюваль жила в Глазго со своим мужем-моряком, который ходил на судах одного известного пароходства. Увы, случилось несчастье: в одном из индийских рейсов корабль попал в шторм и налетел на рифы, из команды и пассажиров не спасся почти никто, супруг мадам Дюваль был признан пропавшим без вести, вероятнее всего, он тоже погиб. Из-за юридической казуистики - вы же знаете этих крючкотворов-стряпчих - бедная женщина, которая отказывалась признавать себя вдовой, оказалась в Глазго одна-одинешенька, почти без средств к существованию... От перенесенных страданий она тяжело заболела и попала в больницу, где с ней познакомился лорд Гэлбрейт**, глава попечительского совета, влиятельный человек и мой давний соратник в нелегком деле создания бесплатных больниц. Он принял участие в судьбе мадам Дюваль, помог ей перебраться во Францию, и дал рекомендательное письмо ко мне... Самбрей вздохнул, его взгляд затуманился при грустном воспоминании: - Тогда прошло всего несколько месяцев после смерти моей жены, я почти помешался от горя и конечно, не мог в одиночку справиться с обязанностями воспитателя для детей. Мадам Дюваль вошла в мой дом, как ангел-хранитель, и приняла на себя это бремя. Ее печальную историю я узнал значительно позже, и не устаю восхищаться смиренным мужеством, которое она проявляла каждый день, не жалуясь и не ропща. Но вас, верно, утомило мое многословие. Коляска остановилась возле конюшен. Рудольф первым спрыгнул на землю и подал руку маркизе. - Должно быть, я чересчур подробно ответил на ваш вопрос, однако нам удалось скоротать время. ______________________________________________ * все биографические подробности согласованы с госпожой Констанцей де Росси. ** речь идет о старом графе Гэлбрейте, отце Адама-Евы.
полная версия страницы