Форум » Франция -прекрасная и свободолюбивая, законодательница европейской моды и вкусов » Апрель 1866 года. Отель де Крийон. Париж » Ответить
Апрель 1866 года. Отель де Крийон. Париж
Энтони Фэйн: Расположенный в самом центре Парижа, на одной из наиболее известных в мире площадей, Отель де Крийон - это величественный дворец, история которого восходит к середине XVIII века. Фактически, все важнейшие события истории Франции - будь то революция или провозглашение независимости Америки в 1778 году - происходили если не в стенах Отеля де Крийон, то в непосредственной близости от него. [more]Все началось во времена Людовика XV. По его приказу выдающийся архитектор Жак-Анж Габриэль, автор проекта будущей площади Согласия, создал два великолепных дворца - подлинных шедевра архитектуры XVIII века. Один из них был завершен в 1785 году. Особняк приобрел граф де Крийон, потомок "доблестного Крийона", соратника самого Генриха IV. Он поселился во дворце вместе со своей супругой Марией-Шарлоттой де Корбон. К несчастью для новых владельцев, Отель был захвачен во время Великой Французской революции. Можно сказать, что дворец оказался не в том месте и не в то время, поскольку площадь Согласия, на которой он располагается, была средоточием главнейших событий революции. Первоначально установленный здесь памятник Людовику XV поспешно убрали, чтобы возвести нечто более соответствующее духу времени - статую, олицетворяющую Свободу. Впоследствии ее сменил всемирно известный Обелиск из Луксора высотой более 75 футов и весом около 220 тонн. Этот старинный обелиск, которому 3300 лет, подарил королю Франции Карлу Х в 1831 году султан Али Мехмет. Преодолев расстояние, этот удивительный обелиск, украшенный иероглифами и созданный в честь древнеегипетского бога Солнца, теперь стоит в центре площади Согласия, а от него лучами идут дороги к Лувру и Триумфальной арке. [/more] А что можно сказать о здешней кухне? Изысканная, без сомнения, но остановитесь, иначе будет поздно. Согласитесь, какой может быть кухня в «Амбассадоре», главном ресторане Отеля отель де Крийон? [more][/more] Прошу считать эту тему местом "входа" и "выхода" различных парижских эпизодов с участием двух обитателей этого отеля: лорда Гэлбрейта и мистера Фэйна.
Энтони Фэйн: Переход из эпизода на квартире доктора Руиса вечером 12 апреля. Фэйн лукавил, говоря, что надеется застать Адама бодрствующим. На самом деле он бы предпочел ограничиться короткой запиской, как уже нередко делал это и раньше, когда какие-то срочные дела заставляли его покинуть Лондон не дожидаясь утра. Путешествуя по Европе вдвоем, они не экономили на отелях, но никто из лондонских слуг лорда Гэлбрейта никогда не сопровождал их в этих поездках. Энтони вспомнил фразу Сальваторе про "тайное сожительство" и поморщился: сейчас он бы не удивился, узнав, что такая мысль могла посетить не только его старого друга или мисс Монтгомери. Ему-то безразлично, что о нем подумают малознакомые или вовсе незнакомые люди, но когда такого рода догадки могут задеть еще и Адама... "Вот ведь, пока сам не замечаешь, даже в голову не приходит, что кто-то... особо глазастый... может что-то усмотреть. И главное - усмотреть в неправильном свете." Сальваторе достаточно было сказать "ты ошибся", а как быть с мисс Монтгомери? Мысль о Кэтрин придала его размышлениям новое направление: девушка еще не в курсе, насколько неожиданно он может порой сняться с места. Фэйн решил, что напишет ей письмо с извинениями и просьбой составить Адаму компанию хотя бы в один из этих дней. Ему повезло - Адам спал. По крайней мере, его не было в гостиной комнате, дверь в его спальню была закрыта, и на негромкое "Адам?" никто не отозвался, а портье сказал, что лорд Гэлбрейт номер не покидал. Фэйн переоделся в дорожный костюм и сел к столу, чтобы написать две записки: одну Адаму, другую мисс Монтгомери. Первую он оставил на столе в гостиной, рядом со свертком, присланным из книжного магазина, вторую запечатал в конверт, украшенный гербом Гэлбрейтов. Сальваторе был прав - вокруг Адама пока еще мало что изменилось, и не было большой необходимости спешить, но движение было необходимо Фэйну как бальзам, восстанавливающий душевное равновесие.
Адам Гэлбрейт: Вчера, покинув аудиторию, где проходила лекция доктора Руиса, Адам на самом деле испытывал острую потребность побыть в одиночестве. Настолько острую, что он не сразу открывал дверь номера, когда в нее стучал посыльный с записками от Энтони. Написав другу "Это не Ист-Энд*", Адам несколько погрешил против истины: ему казалось, что он снова подвергся атаке - но не бандитов, а малообъяснимых страхов. Может быть, Энтони смог бы помочь ему и с этой напастью, но для этого нужно было как минимум посвятить его в суть происходящего. Адам же сам себе не мог объяснить, что именно его встревожило или напугало. Несмотря на все переживания ушедшего дня, ночью он спал довольно крепко, поэтому не слышал, как Фэйн вернулся в отель. Новое утро принесло с собой новое настроение. Адам чувствовал себя отдохнувшим и готовым к общению, но к его большому сожалению Энтони в номере не оказалось. Оставленная на книгах записка все прояснила, но несколько его огорчила: он рассчитывал в подробностях узнать, чем закончилась лекция, как прошел ужин и, если повезет, о чем они говорили с доктором Руисом после ужина. В своей записке Энтони сокрушался, что не может выполнить обещание, данное мисс Монтгометри относительно обеда или ужина в ресторане их отеля. Кроме этого он упомянул, что доктор Руис хотел бы встретиться с лордом Гэлбрейтом в неформальной обстановке. Адам решил, что можно попробовать объединить обе встречи, и написал два приглашения: одно для Кэтрин, другое для доктора. _____________________ * см. эпизод "Август 1865 года. Вена - Зальцбург"
Адам Гэлбрейт: 16 апреля Адам уже пожалел, что не написал в приглашении для мисс Монтгомери и доктора Руиса более раннюю дату - 14 или 15 апреля. Обычно одиночество его не угнетало, но в этот раз ни книги, ни прогулки по весеннему Парижу не помогали избавиться от чувства необъяснимой тревоги: что могло произойти после лекции, чтобы Энтони так срочно уехал в Лондон? Доктор Руис принял его приглашение, о чем известил в ответной записке*. От мисс Монтгомери ответа не последовало, но Адам продолжал надеяться, что у нее все в порядке, и она присоединиться к этому ужину. В дверь номера осторожно постучали. Портье самолично поднялся на их этаж, чтобы сообщить, что к лорду Гэлбрейту пришел посетитель: молодой человек не представился, но сказал, что у него известия от мистера Фэйна. Адам так обрадовался, что готов был сам спуститься в холл отеля, но тут же спохватился и ответил застывшему на пороге портье: - Прошу, пропустите его, месье. _____________ *согласовано
Кэтрин Монтгомери: После встречи с мадам Флоранж Кэтрин уже успела не раз подумать, насколько ребяческим и импульсивным выглядел (да и оказался на деле) ее поступок, но будь у нее второй шанс - навряд ли поступила бы иначе. Вот только отягощать своими проблемами Адама ей хотелось меньше всего. Даже при том, что он - единственный англичанин, которому она могла бы сейчас довериться - Лорд Гэлбрейт примет вас, месье. Прошу, поднимайтесь. Адам так обрадовался ей... нет, вестям, которые она должна была бы принести от Энтони, что Кэтрин испытала очередной укол вины. Увы, придется разочаровать его. Но сначала - убедиться, что никто не пытается подслушать у двери
Адам Гэлбрейт: Адам вглядывается в лицо юноши: - Месье?.. - гость виновато улыбается, и Адам изумленно выдыхает: - Мисс?! Мисс Монтгомери, что случилось? Что с Энтони? - он не заметил, что от волнения назвал своего друга по имени при постороннем человеке.
Кэтрин Монтгомери: - Милорд, прошу, простите... но о мистере Фэйне сейчас я знаю не больше, чем Вы сами. - Кэтрин вздохнула, и, даже заметив это "Энтони", не стала заострять внимания, просто отметила: еще один камешек на чаше весов в пользу их с Адамом близости. С ее-то стороны их тайне ничего не грозит, как не грозило бы и раньше, но сейчас Кэтрин и сама в отчаянном положении... И она стала рассказывать о том, что с ней случилось, сбивчиво, помогая себе жестами, странно сочетая внешность увальня-мальчишки и звенящий от отчаяния женский голос. - ...Мне не у кого больше искать помощи. - девушка виновато пустила голову.
Адам Гэлбрейт: Сначала Адам растерялся. Было ясно как день, что, помогая Кэтрин, он становится соучастником попрания общественных норм. С другой сторону ему очень нравилась ее целеустремленность и желание прожить жизнь по-своему, а не так, как того хочет то же общество. Адам попытался представить, что бы на его месте сделал Энтони. Для начала он налил из графина воды и протянул стакан Кэтрин. - Мисс Монтгомери, успокойтесь, пожалуйста. Мистер Фэйн должен вернуться сегодня или завтра. Он лучше ориентируется в Париже и в таких делах. А пока... Прошу вас, подождите меня здесь, я сейчас вернусь. Он спустился вниз и спросил у портье, есть ли на их этаже свободный номер. - Как раз рядом с вашим, милорд, но он совсем маленький - если бы с вами был камердинер, мы бы поселили его туда. Как обычно в таких случаях - одна комната. Адам попросил записать этот номер за ним, забрал ключ и поднялся к себе. - Пока не вернется мистер Фэйн, вы можете остаться здесь, в соседнем номере, - он протянул ключ Кэтрин и добавил, - Прошу вас, мисс, если вам что-то нужно из вещей или одежды - не стесняйтесь. Говорите, чтобы записали на мой счет. И... через час я жду к ужину доктора Руиса. Думаю, нам стоит попросить, чтобы стол сервировали здесь, в этом номере. Вы же присоединитесь к нам?
Кэтрин Монтгомери: Он прав, тысячу раз прав, худшее что можно сейчас сделать это позволить себе раскиснуть, как подтаявшее желе - Кэтрин с усилием проводит по лицу, прячет выбвшиеся волосы под кепи и благодарит за поданный стакан воды. Минуту спустя Адам спешит вниз, но она уверена - не за тем, чтобы донести в жандармерию. И единственное, чем Кэтрин сейчас способна отблагодарить его за помощь - сделать так, чтобы никто в отеле не догадался об истинной ее природе. Небеса святые и грешные, доктор Руис будет здесь в тот же вечер. Теперь уж решено - либо она делает этот шаг.. а она сделает, либо... нет, об этом она не станет думать, пока Сальваторе Руис не скажет сам. Нужна ли ей одежда? К ужину с доктором нужна бы, но разве станут покупать на имя лорда Гэлбрейта женское платье? Это еще более странно и подозрительно, чем платить за него камнями из маминого убора, спрятанного в ее фальшивом брюшке. И разве удивишь Сальваторе Руиса видом женщины в мужском костюме, если даже на его лекциях подобных дам хватает... Когда попадет в номер, все, что ей нужно - умывание и свежая рубашка. И вся уверенность, которая еще осталась.
Адам Гэлбрейт: Прежде чем Кэтрин ушла к себе, Адам решился попросить ее еще об одном: - Мисс Монтгомери... Если вы найдете в себе силы и желание - приходите раньше, до ужина. Я распоряжусь, чтобы нам принесли что-нибудь легкое: фрукты, сыр, - он хотел добавить, что за эти дни соскучился по обществу знакомых ему людей, но ограничился вежливой улыбкой.
Кэтрин Монтгомери: - Благослови, Боже, Адама Гэлбрейта - прошептала Кэтрин, прислонясь спиной к закрывшейся за ней двери. Она обещала вернуться вскоре, так что сборы - ополоснуться из заботливо приготовленного кувшина, избавиться от толщинок и полосок ткани, которым надлежало уплощать ей грудь, сменить рубашку и прибрать волосы - не заняло много времени. Снятые "излишки" Кэтрин припрятала туда же, где хранились ее нехитрые пожитки и несколько книг, а проскользнуть по коридору и постучать в дверь ей по счастью удалось незаметно.
Адам Гэлбрейт: Адам знал, как вести светские разговоры в английском духе, "о погоде". Но сейчас обстоятельства складывались таким образом, что обычные темы салонных бесед казались глупыми и неуместными: у него было ощущение, что он оказался в центре назревающего урагана. И история Кэтрин имела к этому урагану лишь косвенное отношение - пока. Адам н сочувствовал Кэтрин, хотел ей помочь, но не представлял, что еще он может сделать кроме того, что уже предложил. "Вернется Энтони и, наверняка, подскажет, что делать дальше." - Мисс Монтгомери, - он все-таки решил задать мучивший его вопрос: - Что произошло после лекции? Может быть, у вас есть какие-то идеи, почему мистер Фэйн уехал так неожиданно? И снова этот тошнотворный, плохо контролируемый страх...* ___________________________ причины
Кэтрин Монтгомери: Воистину, лучшее заговорить об Энтони Фэйне: это Адама волнует сейчас более всего, да и потом, если в доме мадам Флоранж.. то есть, конечно же - Ребекки она встретила горячую поддержку, то недоумение лорда Гэлбрейта заставляло ее сомневаться... и пугаться возможно роковой ошибки. И она стала говорить, чтобы заглушить опасения - После лекции мы с мистером Фэйном и доктором Руисом ужинали в "Кафе де Клюни", потом он получил Вашу записку... все очень сожалели, что Вы не можете присоединиться, доктор Руис выразил.. надежду на встречу с Вами после. - только бы не покраснеть вспоминая намеки доктора - и насколько могу судить, эта встреча состоится. Позже мистер Фэйн проводил меня домой и собирался посетить доктора Руиса у него дома. - Кэтрин переплела пальцы на коленях, выражая скрытое волнение - Возможно, он получил какие-то срочные и важные известия по пути. "Или Руис снова дал понять, что все знает про него и Адама, и что это может иметь последствия?" - Кэтрин вспомнила слова сэра Джона о том, как опасен этот человек, и тут же подумала, опасен - для нее, не для Фэйна. - "Нет, не может быть. Они с доктором друзья, а если такие люди дружат, то уже давно взаимно проверены" Сейчас, глядя на Адама, Кэтрин, едва успокоив собственное волнение, поняла, что он тоже боится. Частое тяжелое дыхание, кровь отливает от лица, он пытается сглотнуть... Кэтрин смотрит на его мальчишески тонкую, беззащитную шею над воротником сорочки - что-то не так, не так, не так, что тут не так?.. - на то, как вздрагивают пальцы и холодеет снова, понимая, это она - причина страха. Незваная гостья, переодетая беглая девица, если ее все же ищут - его признают соучастником и тогда.. Боже мой! Встать и уйти. Сейчас же извиниться, встать и уйти, и просить забыть обо мне навсегда... Кэтрин, очнись! Очнись, посмотри на него, разве ты не помнишь двенадцатое? Не помнишь такой - себя? Говори, говори, как доктор Эштон, пока зашивал тебя наживо, давай, о чем угодно, только звучи... Трагической барышней побудешь потом. - Я помню Вы говорили, что не любите шумных компаний, но все же наверное скучно оставаться в номере подолгу... а тут даже кошки нет. Когда я оставалась дома одна, то играла с кошками или собаками. У... м-моего дяди всегда были ирландские волкодавы. Самого большого зовут Вольфганг, он... он всегда слышит, если в доме играют на рояле особенно если Моцарта... - воспоминание о доме вдруг полоснуло такой тоской, что Кэтрин и самой пришлось перевести дыхание
Адам Гэлбрейт: "Моцарт?" - Адам растерянно посмотрел на Кэтрин. Какое отношение к происходящему имеет Моцарт? Но нет, она, кажется, сказала что-то не о композиторе, а... О собаках своего дяди... Он медленно выдохнул свою панику и попытался улыбнуться: - Вам тяжело дался этот шаг? Вы не похожи на тех, кто делает что-нибудь назло. Я скажу вам честно, мисс - я искренне Вами восхищаюсь. И даже завидую, - тут он понял, что краснеет, - У вас хватило смелости... Принять решение и сделать.
Кэтрин Монтгомери: - Да, милорд. - просто откликнулась Кэтрин. - Очень тяжело. Как если бы мир в котором я жила вдруг однажды оказался обманом. Как если бы я научилась принимать его таким, каким он стал.. а он обманул снова. И как будто я разрушила его за это собственными руками. До основания. И то, что ненавидела. И то, что любила... А еще сейчас мне чертовски страшно, Адам. Как тогда, в лесу. И кто знает теперь, чем обернется прыжок. - Но Вы правы, Рубикон перейден. - она взглянула в глаза молодому человеку, превратив дрожащие в губы в улыбку. - Не знаю, что ждет впереди, но я от всего сердца благодарю Вас за помощь. И клянусь, сделаю все возможное, чтобы мой поступок и мой визит не причинили Вам.. давайте назовем это "излишних неудобств".
Адам Гэлбрейт: Адам слушал Кэтрин и одновременно прислушивался к себе. "Ей страшно... Это видно, да и не может быть по-другому. Но она нашла в себе смелость и силы сделать шаг и... В неизвестность, но навстречу... себе?" - Спасибо вам, мисс, - сказал он, не уточняя, за что именно он ее благодарит. В этот самый момент в дверь номера снова постучали. - Прошу прощения, милорд! К вам месье Руис! И официант готов накрыть вам стол по первому вашему требованию.
доктор Сальваторе: Мало чему доктор Сальваторе радовался так же, как вежливому приглашению на ужин от Адама Гэлбрейта. "Знает она или нет? Успел ли Энтони поговорить с ней? может, обмолвился о чем-то... может, они объяснились, и теперь меня приглашают для медицинской консультации, а этот ужин - только предлог?" Размышляя об этом на ходу, ибо в отель "Крийон" он отправился пешком, Сальваторе больше напоминал влюбленного студента, чем знаменитого врача-мизантропа: он то замедлял шаг, то переходил почти на бег, крутил в руках трость, что-то бормотал себе под нос, щеки его краснели и глаза прямо таки сверкали. Если все сложится удачно, нет сомнения, что девушка, обращенная в юношу прихотью негодяя-врача и отца-безумца, станет для него поистине уникальной пациенткой, ибо ее надлежит заново познакомить с собственным телом - а заодно исцелить недуги, порожденные семейной тайной и развившейся на этой почве неврастенией. Душевными ранами пусть займется Фэйн - у него наверняка получится. В любом случае Сальваторе не собирался бросаться с места в карьер и делать что-то, не обдумав тщательно всех последствий. Когда он вошел в здание отеля и стал подниматься по раззолоченной лестнице, то снова надел привычную маску сухаря и скептика. Адам Гэлбрейт был не один: компанию ему составлял какой-то молодой человек... Из-за плеча лакея Сальваторе было хорошенько не рассмотреть этого персонажа, и доктор просто-напросто отодвинул слугу в сторону, переступил порог и отвесил "Адаму" поклон: - Приветствую вас, милорд! Его пристальный взгляд с любопытством устремился на обоих молодых людей.
Адам Гэлбрейт: Шаг навстречу долгожданному гостю. Но, кажется, слишком поспешный. Вопрос, на который можно было бы наконец получить ответ, остался незаданным. В присутствии посторонних все должно быть в рамках - приличия, норм, правил. - Добрый вечер, доктор! - гостю и: - Через пять минут можете подавать, - лакею. Пяти минут будет достаточно, чтобы вкратце пересказать обстоятельства, которые привели сюда Кэтрин. А тревожащие его вопрос можно задать позже, когда они сядут за стол. - Я очень рад, что вы оба пришли! Месье Руис, вы же не будете возражать, если наш обед состоится не в ресторане, а здесь, в номере. Видите ли, мисс Монтгомери...
Кэтрин Монтгомери: - Здравствуйте, доктор. - несколько минут назад Кэтрин подозревала что при появлении Сальваторе Руиса ей немедленно захочется удрать, но нет. На самом деле она почти обрадовалась: сегодня, сейчас ее судьба решится окончательно. Что бы не сказал доктор сейчас - но намного хуже мучиться сомнениями. - Сожалею, что наша встреча произошла не снова в клинике, граф Гэлбрейт был так любезен, что предложил дождаться Вас тут. Взгляд, адресованный Адаму, был полон тепла, его слова Кэтрин расценила как благодарность своей откровенности. и вдруг подумала, что именно это и располагает Адама к людям. Таким, казалось бы, разным - Фэйну, доктору, а теперь вот к ней... готовность быть с ним откровенным.
доктор Сальваторе: Доктор хлопнул себя по лбу и разразился хохотом: - Черт возьми, ну конечно! Ах я старый осел - начал припоминать, где же это я видел ваше лицо, мастер Кит. Позвольте выразить вам свое восхищение, пожалуй, вы заткнете за пояс актеров Комеди-Франсез... Что ж, вместо аплодисментов, дам вам сразу совет: забудьте имя, которое произнесли при моем появлении, и никогда не называйте его вслух. Он протянул руку Адаму: - И вам разрешите пожать ладонь, дорогой сообщник. Полагаю, ни у кого из сотрапезников нет иллюзий, что мы все, здесь присутствующие, не только свидетели, но и соучастники преступления?
Кэтрин Монтгомери: Кэтрин куснула себя за губу, чтобы по-девчоночьи не возмутиться его насмешкой. - Я не сочла нужным маскироваться более. Если бинтом и ветошью в нужных местах ("и парой носков в не менее нужном месте" - добавила она про себя) можно обмануть кэбмена или коридорного, то уж не глаза медика, верно? - она снова посмотрела на Адама и почувствовала вдруг как его образ будто расплылся, раздвоился перед ее глазами. "Что не так..? Опять? Нервы, Кэтрин, вот что не так." - Но Вы правы, если придется объяснять, как мне удалось ввести в заблуждение достойных господ, придется принять максимально достоверный вид. - она, казалось, вытянулась, заглядывая в разные глаза доктора - ни дать ни взять, петушок-подросток.
полная версия страницы