Форум » Италия и Сицилия, а также Австро-Венгрия и Германия » Кастель-Нуово, 1861 год. У церкви стояла карета. » Ответить

Кастель-Нуово, 1861 год. У церкви стояла карета.

Констанца де Росси: Флэшбек. Место действия: городок Кастель-Нуово, в 50 милях от Неаполя. Время действия: конец лета 1861 года. Участвуют: Энтони Фэйн, доктор Сальваторе, Констанца де Росси, игротехнические персонажи.

Ответов - 71, стр: 1 2 3 4 All

доктор Сальваторе: Сальваторе отрицательно покачал головой: - Я не спасаю и не гублю. Я ставлю эксперимент. Он не так опасен, как может показаться на первый взгляд, поскольку действие пилюли я уже проверял на себе. В данном случае меня интересует не действие препарата как такового, а его возможное взаимодействие с другими лекарственными средствами (теми,что принимает синьор Турко...), и то, как он проявит себя в юном организме, не загрязненном ни табаком, ни алкоголем, ни половыми излишествами. Побочным эффектом эксперимента скорее всего станет избавление девицы от ужасов неумелого и грубого соития - какой бы в этот момент не была реальность, под действием моей пилюли юная синьорина будет находиться во власти приятной галлюцинации... Но никаких гарантий нет. Впрочем, в любом случае девушка получит шанс исправить глупейшую ошибку,которую она совершила, приняв предложение Турко. Он тоже провел рукой по мраморному боку Венеры. - Теперь о вашей роли, если вы решитесь ее сыграть. Если женщины не стремятся прыгнуть ко мне в постель, то обычно пугаются и шарахаются, как от дьявола. Так происходит примерно в пяти случаях из десяти. Что -то мне подсказывает, что синьора Констанца испугается. Но в этом есть и плюс: на моем фоне вы, синьор Фэйн, будете выглядеть особенно роскошным и внушающим доверие... Едва ли синьора откажется потанцевать с вами, а потом выпить по бокалу лимонада.

Энтони Фэйн: Фэйн самодовольно ухмыльнулся. - Только проследите, чтобы бокал с приправой не достался мне. Приятные галлюцинации не входят в мои планы на ближайшую ночь, - он снова ухмыльнулся, на этот раз в ответ на свои собственные мысли, никак не связанные с несчастной новобрачной.

доктор Сальваторе: - Внимание - один из основных навыков врача, синьор Фэйн. Я еще в юные годы уяснил, что ошибка на полмиллиметра или полмилиграмма может стоить жизни больному - и как минимум свободы доктору... Он оглянулся в сторону дома: к наружной галерее и большой каменной террасе со всех сторон стягивались гости. - Мне кажется, приглашают к столу. За что я люблю итальянские праздники, так это за непременное желание хозяев накормить и напоить гостей до отвала - и это еще не считая десертов и фруктов! Не то чтобы я был таким уж обжорой, напротив, но кулинария и медицина связаны гораздо теснее, чем кажется на первый взгляд. На пиршестве всегда приятно изучать состав и органолептические свойства блюд, иногда это похоже на решение ребуса,и опятьже наблюдатьза повадками homo sapiens в условиях изобилия ресурсов... Ну а после пиршества у меня всегда полно пациентов. Идемте, синьор Фэйн?


Энтони Фэйн: Фэйн энергично расправил плечи - как перед прыжком в воду. Приятное покалывание в висках и кончиках пальцев служили безошибочным сигналом: будет небезопасно, а потому безумно весело! Он был благодарен этому занятному синьору Руису за то, что с его помощью такое скучное событие как свадьба могло превратиться в качественную и бодрящую авантюру. Подмигнув мраморной Венере, он последовал за доктором в сторону дома.

Констанца де Росси: У Констанцы начали болеть щеки и сводило губы от застывшей фальшивой улыбки, которой она должна была одаривать гостей - сперва в церкви, потом на прогулке и, наконец, за свадебным столом. Юную новобрачную не радовали цветы и подарки, не прельщали комплименты и пышные мадригалы, произносимые под каждый бокал вина, а вид торжествующего Турко, его масляный взгляд, по-хозяйски скользивший по ее телу, и вовсе внушал ужас и отвращениею. Она испытывала лишь одно желание - бежать без оглядки, спрятаться там, где "жених" никогда-никогда не отыщет ее и не посмеет к ней прикоснуться. Но это было невозможно, она сама выбрала свою судьбу, когда оттолкнула Джованни, решив, что он предал ее и что у них нет и не может быть совместного будущего, и однако же не вернулась в монастырь, а приняла предложение Турко... Она могла бы утешать себя тем, что сделала это ради спасения дома, ради сохраненя блеска фамильного герба, в память о матери, но Констанца была слишком честна перед собой, чтобы лукавить и закрывать глаза на очевидное. Дело было не в старом замке Сан-Жермано и даже не в деньгах. Она хотела отомстить Джованни за его измену, за долгое отсутствие, за самоуверенность, с какой он пришел на то ночное свидание... как будто между ними уже все решено, и она - его собственность, его данница. Гордая кровь Печчо Шалое и Росси ди Сан-Жермано вскипела в ее жилах, и она прогнала прочь крестьянина и солдата, ни весть что о себе возомнившего. Но вышло, что она наказала саму себя и получила больше, чем хотела. Может быть, потому, что в глубине души не верила, что Джованни так легко отступится, сдастся и просто-напросто уйдет. Пожар,вспыхнувший в городе ночью, накануне свадьбы, всеобщий переполох, вызыванный поджогом муниципалитета,причинивший ущерб новым властям,доставивший изрядные хлопоты Турко и едва не вынудивший отложить свадьбу -не было ли это делом рук Джованни и его банды? Констанца не знала... Но, стоя у алтаря, она до самого последнего момента ждала, что любимый появится в церкви,и когда священник спросит, не знает ли кто причину, по какой тот брак не может быть совершен,громко заявит: "Я знаю!" - и тогда она сорвет с головы венок и фату,бросится ему в объятия, и он посдит ее на коня и увезет далеко-далеко... В будущее,которое они создадут вместе... Но ничего не произошло. Джованни не появился, и Констанца двигалась,как механическая кукла, улыбалась, делала реверансы,принимала поздравления - а перед глазами плавал туман от слез,и в груди нестерпимо жгло от горя и обиды. Хуже всего было, когда Турко прикасался к ней - она вздрагивала,а при мысли, что сегодня ночью это чучело окажется в ее постели, и начнет целовать и обнимать ее также горячо и бесстыдно, как это делал Джованни,- Констанце хотелось умереть или убить себя. Потому что в объятиях Джованни она горела и сходила с ума от ранее неведомой страсти, а Турко не вызывал ничего,кроме отвращения и стыда. Но нужно было держаться... Всех Сан-Жермано отличала выдержка и непреклонная воля перед лицом опасности,и способность сохранять достоинство в любой ситуации - и она не могла посрамить своих благородных предков. По левую руку от нее, почти совсем рядом, сидел элегантный молодой человек в превосходно сшитом костюме. Констанца помнила,что его представили как синьора Фэйна, англичанина, и вроде бы он был одним из деловых компаньонов Турко - но, так или иначе, он стал единственным лицом, на которое ей было приятно смотреть. То ли поотому,что он искренне улыбался, то ли потому,что был немного похож на Антонио, * то ли потому, что от него веяло уверенностью и жизненной силой - почти как от Джованни... Констанца наклонила голову в знак дружеского приветствия. - Синьор Фэйн...Надеюсь, вы простите нас за скромность угощения. __________________________________________________________________ * кузен Констанцы, на тот момент уже покойный

Энтони Фэйн: Фэйн заметно оживился. - Вы несправедливы к себе, синьора Констанца - угощение просто великолепное. Вам нужно как-нибудь побывать в Англии - вот уж где любят скромничать за столом. Он поднялся со своего места и подошел к новобрачным. Склонившись к самому уху "молодого" супруга, вполголоса сказал: - Еще раз поздравляю, синьор Турко! С вашим фантастическим везением в делах любовных, я бы очень поостерегся за карточным столом, - перевел взгляд на Констанцу и продолжил, по-прежнему обращаясь к синьору Турко: - Позвольте пригласить вашу прекрасную супругу на тур вальса. Уверяю вас, вы получите истинное удовольствие, наблюдая за ней со стороны. Не дожидаясь ответа новобрачного, он предложил Констанце руку и улыбнулся ей одновременно ободряюще и вопросительно: - Синьора?

Констанца де Росси: Турко самодовольно заулыбался и покровительственным жестом отпустил жену: - Дорогая, в самом деле: ступай повеселись... Моя подагра не позволяет мне танцевать, но я удовольствием полюбуюсь, как резвится моя козочка! Констанца холодно кивнула и поднялась из-за стола. В своем смятении она даже не заметила, как летит время, как начало смеркаться, а значит, подошел и черед танцев. Другие пары, образовав полукруг, с нетерпением ожидали, когда новобрачная подаст им пример. Как бы там ни было, стоило благодарить человека, который дал ей возможность хоть ненадолго отдалиться от "молодого супруга". Мужчина, стоявший перед ней, был силен, строен, и улыбка у него была теплая. Констанца положила одну руку на плечо Фэйна, другую вложила в его ладонь,и позволила первым тактам музыки Штрауса увлечь себя...

Энтони Фэйн: Фэйн, не отрываясь, смотрел сверху вниз в бледное лицо своей партнерши, умудряясь при этом вести ее таким образом, чтобы не задевать другие пары. Сделав один круг по залу, он заговорил, разбивая фразы под ритм вальса: - Если б я не знал,... по какому поводу... мы здесь собрались... дорогая синьора,... я бы решил... что я на похоронах... - еще полкруга в молчании, сопровождаемом сочувственной улыбкой, - И я даже догадываюсь,... на чьих, - он чуть заметно сжал пальцы ее правой руки, - Умоляю, синьора,... не стоит себя хоронить, - такое же легкое, поглаживающее движение пальцев, поддерживающих напряженную спину девушки. - Улыбнитесь, прошу вас,... и вы сделаете меня... самым счастливым... мужчиной в этом городе. Несмотря на быстрый ритм, заданный музыкой, Фэйну удавалось сохранить ровное дыхание. Он вел партнершу так уверенно, что остальные пары начали отступать к краям зала, пропуская их, а некоторые и вовсе прервали свой танец, предпочитая наблюдать за происходящим. ___________ Согласовано

Констанца де Росси: Синьор Фэйн был прекрасным танцором - Констанца поняла это, едва они сделали несколько шагов по кругу... Ей не так уж часто доводилось танцевать, в период своего отрочества и первой поры юности она редко покидала стены монастырского пансиона, чтобы под строгим надзором дяди отправиться к родне в Неапольили в Рим. И этот бал был первым после долгого-долгого перерыва. Она даже испугалась того удовольствия, которое неожиданно доставили ей и музыка, и колыханье кринолина в такт шагам, и стремительное кружение по гладкому полу в объятиях молодого человека ненамного старше ее самой. Он заговорил с ней, сжимая ее пальцы, плотнее обхватил талию- а она даже толком не могла понять, о чем он спрашивает, и ответила рассеянно, кк на обычную светскую любезность: - Да... Да, разумеется, синьор Фэйн, вы правы. После смерти Антонио, после исчезновения Джованни с ней рядом не было ни одного друга,и может быть, поэтому поддержка и внимание Фэйна были так приятны.

доктор Сальваторе: "А он ходок по женской части, этот синьор Фэйн", - с удовольствием подумал Сальваторе, наблюдая за красивой парой столь же увлеченно, как обыкновенно рассматривал в микроскоп свои препараты. - Сразу видно, что разговор для него - не пустая болтовня, но искусство, сродни сражению или танцу... Такой охотник никогда не уходит без добычи из человеческих джунглей. Правда, наша "козочка" - как называет ее милейший синьор Турко, - что-то холодна, как лед, и это весьма странно для темпераментной неаполитаночки. Интересно знать, что скрывается за маской благопристойности, что там на самом деле - за крепостной стеной тугого корсажа, под всеми этими крахмальными юбками. Болезнь? Тайная беременность? Несколько...иные наклонности?.. ВНеаполе это нередкость,не говоря уж о тлетворной, ненормальной атмосфере женского монастыря, этой тюрьмы для плоти и духа. Что ж, скоро настанет момент истины..." Он крутил в длинных пальцах золотую бонбоньерку, и улыбался своим мыслям, и слегка покачивал головой в такт музыке. Скучный вечер неожиданно обрел для него интерес лабораторного испытания.

Энтони Фэйн: Фэйн быстро понял, что Констанца его не слушает. Он слегка наклонил голову к ее уху и стал тихонько напевать мелодию, которую играли музыканты. Время от времени, он прерывался и говорил, передразнивая какого-нибудь учителя танцев: - Раз-два-три, синьора... Поворот... - Раз-два-три... Свободнее, прошу вас, - слегка отстранился, чтобы лучше видеть ее лицо, и осторожно подул на выбившуюся из ее прически и упавшую на лоб прядь. - На пару минут забудьте обо всем... Раз-два-три... - и снова стал напевать. К этому моменту из танцующих остались только они вдвоем. Музыканты добрались до максимальной точки, и Фэйн еще сильнее закружил девушку по залу, словно желая довести ее до обморока. Впрочем, это было недалеко от истины.

Констанца де Росси: - Ах,синьор... синьор... Фэйн...- Констанца потеряла дыхание и тщетно старалась выровнять его; временами ей казалось, что если только молодой человек отпустит руки - она взлетит, как бабочка или птица, и умчится с потоками ветра далеко,далеко. Это было сказочное ощущение - совсем как в детстве, когда Джованни качал ее на качелях в саду, и доска взлетала все выше и выше, и она зажмуривала глаза и цеплялась за веревки, одновременно боясь упасть и страстно желая достигнуть самого неба. Она встретилась с Фэйном взглядом и почему-то смутилась, подумав, что он может прочесть ее мысли и посмеяться над ней. Музыка оборвалась, и они остановились посреди зала, все также держась за руки,и продолжали смотреть друг на друга. Среди гостей пронесся удивленный шепоток... Турко стал подниматься из-за стола, но его сосед - странный и довольно угрюмый человек с рыжими волосами, кажется, доктор - удержал его за плечо и что-то сказал на ухо. * - Синьор Фэйн... Я устала. Давайте немного пройдемся. ______________________________________________________________ * согласованно

Энтони Фэйн: Энтони успел заметить все: и смущение Констанцы, и удивление гостей, и недовольство синьора Турко. И он был уверен, что все они, поглощенные своими эмоциями, напротив не успели увидеть выражение удовлетворения, промелькнувшее у него на лице. Этот раунд он отыграл идеально, пора переходить к следующему. Фэйн знал, когда обычная галантность рискует выйти за рамки приличия, поэтому, выдержав небольшую паузу, он отпустил Констанцу, но тут же подхватил ее под локоть. Бросив обеспокоенный взгляд на бледное лицо девушки, он посмотрел в сторону синьора Турко и покачал головой. Он рассчитывал, что доктор примет его "подачу" и объяснит возмущенному новобрачному, что "на самом деле" происходит посреди танцевального зала. - Синьора! Если бы я мог опуститься до банальностей, то я бы ответил на вашу просьбу "с вами - хоть на край света". Но вам сейчас нужны не избитые комплименты, а немного свежего воздуха, поэтому я просто провожу вас куда-нибудь, где не так душно, - поддерживая Констанцу под руку, он повел ее к выходу на террасу, на ходу коротко кивнув в сторону синьора Турко и его собеседника. Пусть доктор сам объясняется с ревнивым итальянцем - у него же сейчас совсем другая задача.

доктор Сальваторе: Сальваторе не составило особого труда завладеть вниманием синьора Турко и вовлечь его в занимательную иносказательную беседу о радостях супружеского ложа - и сопряженных с ними опасностями для женского и мужского здоровья. И хотя новобрачный несколько разволновался из-за того, что его новоиспеченная женушка как-то уж слишком долго кружится по залу в объятиях молодого кавалера, доктор быстро уговорил его, что такое развлечение пойдет на пользу синьоре. Он подробно описал, как волнение, столь естественное для женщины в день венчания, сгущает кровь в ее жилах, подтачивает силы, вызывает головную боль и сонливость, так что к самому ответственному моменту дама рискует стать просто бесчувственной куклой. Движение разгонит кровь, а удовольствие от танца и музыки - успокоит нервы. А если еще и подкрепить силы глотком-другим лекарственного эликсира... Или даже простого лимонада... Конечно, после таких заверений и обнадеживающих намеков, Турко готов был собственноручно выдавливать лимоны для приготовления освежающего напитка - при условии, что доктор не изменит своему слово и прильет туда несколько капель своего чудодейственного бальзама. Сальваторе мысленно похвалил себя: все гости видели, как он получил графин с лимонадом из рук жениха, и слышали дружеское напутствие Турко: - Ступайте, доктор, угостите мою жену прохладительным, чтобы успокоить нервы и разогнать кровь! Ваша профессия дает право на самые деликатные советы. Оставалось пройти в беседку и дождаться, пока Фэйн приведет туда юную даму, чтобы отдохнуть после утомительного вальса.

Энтони Фэйн: Выйдя с Констанцей на террасу, Фэйн отпустил ее локоть и дал ей возможность взять его под руку. - Вы абсолютно напрасно так переживаете, синьора. С неудачным замужеством жизнь не заканчивается, поверьте мне. Даже наоборот - у многих женщин появляется больше шансов прожить жизнь с большей пользой и удовольствием для себя, - он вел притихшую девушку мимо уже знакомых мраморных скульптур, - Только ради бога, не считайте меня аморальным, синьора. Хоронить себя заживо и добровольно лишать себя права на радость и счастье - вот это аморально. Ваш супруг - самодовольный болван, если считает, что связав вас узами брака он наложил лапу и на вашу душу и сердце. Они свернули на одну из боковых дорожек, ведущих к беседке.

Констанца де Росси: То, что говорил и делал синьор Фэйн, не лезло ни в какие ворота и далеко выходило за рамки благопристойности. Констанца понимала это и в других обстоятельствах давно бы уже дала окорот излишне предприимчивому кавалеру. Но горе, усталость от всей этой показухи, злость на саму себя и обида на Джованни,страх перед Турко породили в душе усталую опустошенность... и что-то похожее на цинизм. В сущности, синьор Фэйн был прав: с замужества могла начаться настоящая свободная жизнь, если только с самого начала повести себя правильно и забрать супруга под каблук. Об этом часто шептались юные пансионерки в монастыре, и даже чинные воспитательницы в монашеских одеяних внушали подопечным грациям похожие идеи: "Выходите замуж девственницами, а после начинайте жить, как вам заблагорассудится. Главное - не забывайте ходить к мессе и жертвовать на благотворительность, и Господь простит той, что возлюбила многое,ее слабости и грехи..." Констанца судила себя строже. Она венчалась Турко, поддавшись гордыне, тщеславию и обиде, сразу трем смертным грехам, отдавала свою невинность за денежный мешок, оттолкнув того, кого действительно любила - так есть ли теперь разница между ней, благовоспитанной дочерью барона, и теми, кого мать Цецилия уклончиво называла куртизанками?.. - Моя душа и сердце всегда будут моими,- проговорила она в такт собственным мыслям, но вполнеуместно отвечая на реплику Фэйна.- До тех пор, пока я не захочу добровольно доверить их кому-нибудь... на хранение. Она села на скамью и развернула веер. Погода была теплой и душной, но великолепное зрелище закатного неба, залитого вперемешку алым,золотым, сиреневым, индиговым и багряными цветами, заставляло забыть обо всем - и о духоте, и о тесном корсете, и о благоразумии. Боль и горечь в груди сплелись в колючий комок, и постепенно из него вырастало все более ясное и отчетливое чувство: "Я не хочу быть с Турко... ни за что на свете не хочу быть с ним."

Энтони Фэйн: Фэйн оперся плечом о столб на входе в беседку и какое-то время наблюдал за сменой выражений на лице Констанцы. - Вы сердитесь на меня за мои слова, синьора, - он не спрашивал, а утверждал. - Я привык говорить то, что думаю, если вижу, что мой собеседник - или собеседница - поймут меня правильно. А вы меня поняли, только ни за что в этом не признаетесь, - он опустился на скамью. - Это даже хорошо, что вы рассердились. Лучше злость, чем печаль и тоска.

Констанца де Росси: Констанца подняла на молодого человека свои выразительные глаза, опушенные длинными ресницами, и улыбнулась: - Я не сержусь. Я лишь удивляюсь, что вы, не будучи мне ни родственником, ни другом, протанцевав со мной лишь один танец, столь свободно читаете в моем сердце. И даже предсказываете будущее. Мне сдается, синьор Турко неспроста ведет с вами дела... Она подчеркнуто избегала называть Турко "мужем". В голове начал выстраиваться безумный план,достойный романа Дюма или Жорж Санд, но Фэйн мало напоминал благородного мушкетера, скорее уж - авантюриста, спрятавшего под фраком леопардовую шкуру и острые когти, и доверять ему наверняка было сущим безумием. И все же Констанца, понизив голос, спросила: - А со мной... со мной вы готовы вести дела?

Энтони Фэйн: Фэйн внимательно посмотрел на Констанцу: - Вы же не назовете меня снова провидцем, синьора, если я предположу, что вы имеете в виду вовсе не финансовые дела или, простите за наглость, дела амурные? Вам нужна моя помощь?

Констанца де Росси: Просить синьора Фэйна о помощи в таком деликатном деле было безумием, а писать Джованни после того, что между ними произошло - двойным безумием. Но Констанца встала на тропу погибели, и ей было страшно и весело, как в детстве на качелях, или когда она в первый раз села в седло и подняла лошадь в галоп. - Я не сочту вас провидцем, если вы в свою очередь не сочтете меня сумасшедшей, синьор Фэйн... Здесь неподалеку есть кладбище. Должно быть, вы видели его, когда ехали в церковь. Синьор Фэйн, можете ли вы сегодня ночью отвезти записку в несколько строк, и оставить ее... в склепе?* ______________________________________________________________ * учитывая особенности католических кладбищ, а также национальный неаполитанский колорит, кладбища были излюбленной социальной сетью тех времен. Возможностями склепов, часовен, сторожек охотно пользовались влюбленные, разбойники и политические заговорщики



полная версия страницы