Форум » Индия - самая важная и обширная из британских колоний. Всего семь лет назад здесь полыхало пламя восстания... » Северная Индия, княжество Джханси, июнь 1857 года. Рубиновое пламя. » Ответить
Северная Индия, княжество Джханси, июнь 1857 года. Рубиновое пламя.
Капитан Немо: Флэшбэк из прошлого капитана Немо, Франсуа де Монтаржи, Энтони Фэйна. Воскресным вечером 10 мая 1857 года местные наемники-сипаи 20-го и 11-го полков Бенгальской туземной пехоты и III полк легкой кавалерии подняли мятеж на стратегически важной военной базе в Мируте, отказавшись повиноваться своим офицерам-британцам, и открыли по ним огонь. Они захватывали, грабили и жгли бунгало европейцев, хладнокровно истребляя их обитателей. В живых не оставляли никого, даже женщин и детей. Грохот ружейного огня и оглушительные звуки военных горнов перекрывали жуткие крики боли и отчаянные мольбы о пощаде. Так началось знаменитое восстание индийцев против Британской империи, полыхавшее два года по всей стране... Мятежники скрылись в ночной тьме, захватив заложников. Менее чем сутки спустя, рано утром 11 мая, сипаи перешли по мостам через реку Ямуна и направились в Красный форт в Дели. Вооруженные ружьями, пистолетами, ножами, кинжалами и мечами, мятежники подавили сопротивление гарнизона, расквартированного в форте, перебив множество англичан. Восстание возглавил падишах Бахадур Шах Зафар II, престарелый правитель династии Моголов. Местная столица империи, Дели, пала. Сипаи одержали свою первую победу. Не успела колониальная администрация осознать весь масштаб катастрофы, как мятежи вспыхнули в Северной и Центральной Индии. Это было начало страшных событий, продолжавшихся многие дни и месяцы. Британским властям стало ясно: происходит нечто большее, чем просто бунт сипаев, — британскому империализму был брошен вызов.
Капитан Немо: После падения Красного форта в Дели сипаи развернули штыки против всего, ассоциировавшегося для них с символами британской власти и колониального гнета. Нападениям подвергалась собственность фиранги (foreigners — «иностранцы»), Банк Дели, дома европейцев, находившиеся в окрестностях, военные городки британской армии — все объекты были захвачены и разграблены. Пал и оплот британской власти — казначейство. Для нарушения связи повстанцы разрушали телеграфные станции и железнодорожные линии; из тюрем выпускали заключенных… Нападениям подверглась и церковная собственность: сипаи были уверены в преднамеренном искоренении британцами индуизма и ислама через пропаганду христианства. Восставшие безжалостно убивали европейцев... Когда британцы восстановили контроль над Дели и подавили мятеж, было уже слишком поздно: бунт дал толчок общенародному восстанию. Поднялись сотни тысяч людей в Северной и Центральной Индии, включая Лакхнау в области Авадх, Канпур, Джанси, Барельи, Аррах и Джагдишпур.
Капитан Немо: Вводная в сюжет флэшбека 5 июня 1857 года вспыхнуло восстание в княжестве Джханси (в области Бунделькханд) под предводительством принцессы Лакшми-Баи. Собственность европейцев и их индийских прислужников была разграблена, а официальные документы сгорели в кострах. Многие английские офицеры с семьями,а также и европейцы, некстати оказавшиеся в этот момент в Джханси,укрылись в форте Джханси, не успевших спрятаться убили. Когда к вечеру 8 июня осажденные сдались, их согнали в близлежащий сад для суда и расправы... Среди заложников, ожидающих своей участи, находится и молодой путешественник Энтони Фэйн. В это время в княжеском дворце идет военный совет. В нем принимают участие вожди восстания в Бунделькханде - принц Даккар Нана Сахиб, командир военного отряда Тантиа Топи, сама княгиня Лакшми Бай, другие вельможи - правители местных областей, в том числе раджа Канпура, а также принц Фероз Шах, предсиавитель мусульманской династии Моголов, прибывший из Дели. Принц Даккар и княгиня Лакшми, отчасти из тактических соображений, отчасти из милосердия, предлагают предоставить сдавшимся британцам и их семьям возможность безопасного отхода в Канпур. Но они в меньшинстве... Раджа Канпура и Фероз Шах считают всех захваченных мужчин, женщин и детей законной военной добычей,и напоминают о зверствах и богохульствах, творимых британцами. Между тем заложники остаются в саду под охраной сипаев и воинов из окружения вождей, собравшихся на совет. Обстановка крайне напряженная. Все должно быть решено до рассвета...
Капитан Немо: Солнце опускалось все ниже к горизонту, заливая холмы и пустоши кроваво-красным сиянием, перемешивая в низкой пелене облаков киноварные, лиловые, серебристо-зеленые оттенки, брызги морской лазури и черноватые тревожные всполохи. Принц Даккар стоял на мраморной веранде дворца Джханси, под золотым сводом, среди колонн из яшмы, бирюзы и малахита, и наблюдал, как угасающий день еще борется за свои права, не желая сдаваться ночи. Деревья в княжеском саду застыли, как призраки, в голубоватом мареве, склонили темные кроны, словно желали скрыть отпраздного взора существ, ютившихся у их подножья, в переплетении корней; цветники источали дурманящий,сладострастный аромат, но в этом благоухании отчетливо проступал запах крови и смерти... Сам принц, в тюрбане, облаченный в шелковое шервани*, расшитое серебром и рубинами, с саблей, висевшей на боку, был мрачен и поглощен своими мыслями. Со стороны его можно было принять за одного из разгневанных людскими деяниями дэв*, так что дворцовые слуги,иногда скользившие тенями за его спиной,старались ступать как можно тише, чтобы случайно не привлечь его внимание и не попасть под горячую руку. Дворец в Джханси был построен четыреста лет назад. Под его высоким сводом было множество покоев, просторных залов, длиных запутанных коридоров. В нем никогда не было ни слишком жарко, ни слишком холодно, ни слишком светло,ни слишком мрачно. Но сегодня эта сказочная обитель посреди громадного сада, спускающегося уступами с холма, выглядела зловещим преддверием преисподней. Что было тому причиной? Мстительная злоба раджей и вельмож, прибывших из Канпура и Дели? Слезы уцелевших крестьян из сожженных британцами деревень, горе простых людей, прибежавших сюда искать защиты у своей рани? Или - слезы и страх тех,кто теперь был внизу, на нижних террасах сада, под надежной охраной самых храбрых, преданных и неистовых сипаев? Англичане. Британцы. Враги. Все виновные и все достойные жесточайшей кары... Так он думал прежде, так считал и теперь. Но мера воздаяния каждому должна была быть сообразна преступлению. И дхарма*** победителей диктует им быть милостивыми к побежденным. К тем, кто сдался. Кто молил о пощаде и хотел уйти. Разоружить мужчин, взять под охрану вместе с женщинами и детьми, и отправить или в один из городов, державших нейтралитет, или в христианские миссии в Канпуре и на границе с Непалом. Княгиня Лакшми, его дорогая подруга Ману,****думала также. Но другие вожди, прибывшие на подмогу Джханси с разных концов Индии, не согласились ни с ней,ни с Нана Сахибом. Одни требовали суда над заложниками, другие - выкупа, а третьи жаждали крови британских гиен... Возможно, все это было бы справедливо для тех дней, когда княжество было в осаде, или для открытой войны. Но британцы, не желавшие признавать себя побежденными, истинные и непримиримые враги, носившие офицерскую форму, почти все погибли еще в первые дни восстания. Эти же, несколько дней прятавшиеся за стенами форта, теперь были лишь горсткой раненых и перепуганных людей: простые солдаты, чиновники и мелкие служащие, не успевшие уехать и спрятаться, врачи, священники, наивные искатели приключений,на свою голову забравшиеся вглубь экзотической страны... А еще - женщины и дети, которых мужчины не сиогли защитить. Теперь они тоже были там,в саду,и временами,когда поднимался ветер, до ушей Даккара долетал детский плач и тихие женские стенания. Слышатьэто было невыносимо. Но он пока ничем не мог им помочь. Поспешность только бы повредила и сделала гибель пленников неизбежной. Он просто хотел немного побыть один, чтобы собраться с мыслями перед новым витком жаркого спора с настоящими союзниками - и с теми, кто лишь вынужденно принял на себя эту роль. _________________________________________________________________________ * индийская мужская одежда. Напоминает длинный сюртук,застегнуый до воротника, длина бывает обычно ниже колена. Надевается в том числе и по официальным поводам.всегдабогато расшивается. ** дэвы -мужские божества в индуизме *** дхарма -индийский философский или религиозный термин, который используется для обозначения морального долга, обязанностей человека или, в более общем значении — пути благочестия. ****Ману и Даккар были друзьями детства и даже некоторое время,по воле родителей, считались женихом и невестой (ист. факт)
Лакшми Бай: ...Когда Лакшми подбирала себе в служанки не самых красивых, а самых сильных и выносливых девушек, говорили, что она, не иначе, ревнует своего пожилого супруга. Когда она, уже будучи княгиней Джханси, учила их скакать на лошади и обращаться с оружием, это называли дамской блажью и глупой выдумкой дикарки. Лакшми говорила себе: настанет день, и все они очень удивятся. День настал, и на многих мертвых белых лицах она видела навеки застывшее изумление. Они так и не успели понять, что произошло. На минуту она даже пожалела об этом. - Проследи, чтобы в воде у них не было недостатка. - Но рани... - Ты слышал меня, Радж. Здесь дети и женщины. Многие из тех, мимо кого она шла в душных чернильных сумерках, знали ее. Еще недавно при свете дня она была принцессой Лакшми, супругой и приемной матерью верных слуг короны. Теперь же... Она шла мимо женщин, со стархом и надеждой вглядывавшихся в легкую безмолвную тень, мимо детей, чей плач, словно острое лезвие, врезался ей в сердце, напоминая о последних часах ее дорогого малютки... В чем виновны они? В том, что последовали за теми кого любят, кем бы те ни были? Разве не в этом стезя и долг женщины? Гандахар тоже считал, что в этом, но следуй Лакшми этой стезе - возможно, прах ее уже был бы развеян над Гангой. И что было бы с Джханси, с Дамодаром, с людьми, которые сейчас ищут защиты под ее рукой? Она шла мимо мужчин, и всей кожей ощущала их бессильный гнев, их ненависть и отчаяние. Для сипаев, охваченных жаждой мести, они, их жены и дети перестали быть людьми. Они стали чем-то вроде ядовитой поросли, которую нужно вырвать с корнем, кем-то вроде опасных хищников, которых убивают прямо в логове вместе с потомством, иначе те заполонят землю. "Но разве не так" - сказал кто-то злой внутри нее - "разве не так смотрят на нас англичане? Как на скот, как на псов, которых стравливают друг с другом..!" А некоторые... лишь двое или трое - они смотрели с презрением и жалостью. И внутри Лакшми холодела от понимания: они не боятся смерти, они предвкушают то, чем ответят англичане, если будет отдан приказ казнить пленников. Перед их внутренним взором уже рушатся в огне стены Джханси. Ей нужно подняться в замок. туда, где не слышны их стоны и проклятия, туда, где все пленники покажутся такими же маленькими, как на древних барельефах. Ей нужно увидеть Даккара. На верхней террасе, черней ночного неба, замерла высокая фигура. - Даккар, ты?
Капитан Немо: Даккар внутренне дрогнул, услышав голос Лакшми, и увидев движение на дорожке, ведузей вверх,из глубины сада - к подножию террасы. А он-то гадал, куда исчезла принцесса сразу после встречи посланцев из Дели! Служанки сказали, что она отдыхает, ей и в самом деле был нужен отдых после этих жутких трех дней, после боя, в котором она участвовала наравне с мужчинами. Но он должен был понять, что не ради отдыха она скрылась от посторонних глаз. Она пошла проведать пленных. Погрузиться в черноту чужой боли, в грязно-кровавый поток ненависти и страха. Только так она могла решить. - Да, это я, Ману. Поднимайся... - он пошел ей навстречу, на всякий случай зорко вглядываясь в лиловатые сумерки за ее спиной. Она здесь была у себя дома, но все вокруг дышало опасностью и грозилосмертью, и цветы в саду были обильно политы кровью. - Ты напрасно спускалась туда в одиночку. Теперь они решат, что у них есть надежда.
Энтони Фэйн: Больше всего Фэйна угнетало то, что он так и не успел пополнить свои запасы табака. Именно по этой причине он на несколько дней попрощался со своим индийским другом и отправился в ближайшее поселение, где можно было найти британцев и, разумеется, некоторые атрибуты британской цивилизации. Амар пытался его переубедить, говорил, что его пристрастие к табаку его погубит. Опасения молодого сикха были более чем оправданными, учитывая события последнего времени, и в результате все-таки подтвердились. Сидя на траве под одним из деревьев, Фэйн смотрел на расхаживающих по двору форта вооруженных индусов и в десятый раз за этот бесконечный день давал себе зарок, что если он выберется отсюда живым, то не будет курить целый год. Он провел в Индии почти двенадцати месяцев, причем около десяти из них - среди сикхов. Группа, к которой ему удалось примкнуть (хоть и с некоторым трудом, если быть до конца честным), была немногочисленной, но довольно сплоченной. К нему приглядывались около месяца - несмотря на мировоззрение сикхов, к британцам они относились более чем настороженно. Но в итоге ему удалось расположить к себе своих новых знакомых настолько, что буквально на днях ему предложили пройти ритуал амрита*. Теперь Фэйн мысленно поздравил себя с тем, что не успел этого сделать - кто знает, как бы приняли в этой ситуации человека в сикхском одеянии и с европейской внешностью (в отличие от своих индийских друзей, он упорно не хотел отращивать усы и бороду, и брился практически каждый день - если позволяли условия). В итоге в плен он попал будучи облаченным в одежду, принятую у британских колонистов. За последние месяцы он успел от нее отвыкнуть - она казалась ему неудобной и непрактичной. Чтобы хоть как-то обеспечить себе свободу движений, Фэйн снял с себя пиджак и предложил его одной из пленниц с маленьким сыном. Так он убил двух зайцев: помог несчастной женщине немного успокоиться и избавился от стесняющего движения предмета одежды, не вызывая подозрений у бдительных охранников. Затем он снял обувь. Случись чего - босяком будет легче. Да и уже привычнее. Наблюдая за теми, чьим пленником ему пришлось стать, он довольно ясно понимал, что шансов выбраться отсюда у него и у его товарищей по несчастью практически нет. Даже слабая надежда на то, что пощадят хотя бы женщин и детей, улетучивалась с каждым часом. Причем, не только у него. Фэйн попытался абстрагироваться от женского плача и стал рассматривать стены дворца. Увлеченный этим занятием, он почти пропустил небольшое оживление, вызванное появлением рядом с пленниками молодой женщины, на удивление красивой даже для дочерей Индии, красотой которых Фэйн искренне восхищался весь последний год. Он заметил ее лишь тогда, когда она уже уходила, направляясь ко входу во дворец. "Если здесь воюют даже такие женщины..." - пронеслось у него в голове. Но затем он снова переключился на более насущный вопрос: как выжить? Если бы кто-нибудь из пленников хотя бы на пару минут отвлек на себя внимание охраны, то, пожалуй, вот по этой стене он смог бы... Где-то там наверху должны быть комнаты, где можно услышать что-то, что сможет пролить свет на их незавидную на данный момент судьбу. ____________________ * Каждый сикх проходит ритуальное посвятительное омовение (амрит). Сикхизм могут принять любые люди независимо от национальности, пола и происхождения. Сикхи обязаны сохранять при себе пять предметов (правило пяти «К»): - Кеш (Kes) — нетронутые волосы, спрятанные под обязательную чалму - Кангха (Kangha) — гребень, поддерживающий волосы - Кара (Kara) — стальной браслет - Качх (Kaccha) — короткие штаны в качестве нижнего белья - Kирпан (Kirpan) — меч или кинжал, спрятанный под одеждой Это обязательные правила. При этом меч не должен употребляться для утверждения своей власти, угроз или насилия. Каждый сикх, зная, что другие тоже имеют при себе меч, уважает других.
Лакшми Бай: - А ты напрасно волнуешься о том, что кто-то может преследовать меня здесь... - Лакшми заметила его движение, - Фиранги нужно превратиться в нагов, чтобы проскользнуть мимо этой охраны. но на самом деле забота Даккара, хоть и согревала ей сердце, но не занимала мыслей так, как другое. Как то, о чем он сказал ей только что сам. - Даже если и так. - она вглядывалась в лицо принца, словно пытаясь обнаружить следы произошедшей перемены. - В наших силах - проявить милосердие хотя бы в том, чтобы не увеличивать страданий, которые они уже испытывают.
Капитан Немо: Даккар покачал головой: - Ману, когда они в форте сложили оружие и выбросили белый флаг, нужно было оставить их за стенами. Не приводить сюда. Из своего прежнего укрытия они могли бы выйти разными путями. Но из этого сада, боюсь, есть только два: смерть быстрая и милосердная - или долгая и мучительная... Он на секунду умолк, затем продолжил: - Дурные вести с востока, дурные вести с севера. Приехавшие из Дели рассказали: до того, как они взяли город, тысяча двести тридцать семь пленных пали под огнем экзекуционного отряда. Пятьдесят человек избежали казни только для того, чтобы умереть от голода и духоты в тюрьме, куда они были брошены. В Лахоре шестьсот пятьдесят девять наших братьев были беспощадно изрублены солдатами королевской армии. Британцами казнено двадцать девять принцев королевской крови, троих собственноручно застрелил генерал Годсон... Даккар помрачнел еще больше и посмотрел прямо в прекрасные глаза Лакшми: - Ты понимаешь,чего ждут от тебя теперь? Что ты поступишь, как рани Бхопала, приказавшая уничтожить всех европейцев, укрывшихся в форте, что ты возьмешь жизни их женщин и детей - за жизни наших женщин и детей. В тебе видят гневную Кали, принцесса. Я вижу, что тебе поднесена чаша крови, и должен пить ее вместе с тобой. Ибо от меня ждут того же.
Энтони Фэйн: Удача улыбнулась Энтони в самый нужный момент. С одной из пленниц случилась истерика - женщина средних лет забилась в громких рыданиях, вскочила на ноги, заметалась, а потом упала в обморок. Это на несколько секунд привлекло внимание всех - и охраняемых, и охраняющих. Фйэн одновременно и посочувствовал несчастной, и мысленно поблагодарил ее за помощь. За эти самые несколько секунд общего смятения он успел добежать до невысокой каменной стены, отделяющей нижнюю часть сада, где находились пленники, от верхней, непосредственно примыкающей к дворцу. Фэйн похвалил себя и за то, что успел разуться, и за свою любовь к темным рубашкам - белая сорочка выдала бы его с головой, в отличие от темно-синей, в сумерках почти черной. Взобравшись на стену, он лег на нее плашмя на живот - перевести дух, оглядеться и решить, что же делать дальше. Пары минут наблюдений за дворцом хватило, чтобы понять - самое интересное сейчас может происходить на широкой террасе. По крайней мере именно там, на фоне освещенных окон он заметил уже знакомый женский силуэт. Энтони осторожно поднялся на ноги и прошел по широкому краю стены-ограды практически до ближайшего дворцового угла - одного из многих. Индийская архитектура благоволит к любителям скрываться. Соблюдая множество предосторожностей, Фэйн смог подойти к интересующей его террасе достаточно близко, чтобы не просто слышать голоса, но и различать, что говорят эти люди.
Франсуа де Монтаржи: Агнивритра вошел на террасу. - Рани ки джеху. - Намастэ. - Радж ки джай.* Вот и еще один рубеж позади - но как печальна рани. Они говорили о пленных - о чем же еще? Я полагаю, сомнения излишни, но они печатью лежат на их лицах, и выбор этот непрост... Придется качнуть чашу весов... Он посмотрел на тилаки Лакшми и договорил, обращаясь к обоим: - Я завершил свои дела на сегодня. Могу быть вам полезен? _________ Не уверен в правильности перевода на хинди во втором случае. Возможно, "Джалал радж" уместнее?
Лакшми Бай: Лишь Даккар вспоминает теперь ее детское имя, но и другое - имя богини процветания и счастья, под которым ей надлежало стать женой и матерью - теперь называют редко. Теперь она сражается как мужчина, и думает так же. Она говорит: Бхопал оставался верным англичанам до последнего, пока смыть позор потворства фиранги для его рани не стало возможным лишь кровью пленных. Она говорит: поднимая меч на пленников, ты не вернешь убитых, любимых тобою, но за каждую отнятую сейчас жизнь англичане возьмут втройне. Рани Лакшми, вдова и безутешная мать говорит: Фероз Шах будет драться до последней капли крови, как и ты, принц Даккар Нана Сахиб, как я сама. Но у нас есть каменные стены форта, английские ружья и порох, и сталь наших сабель. Что есть у людей в хижинах из глины и тростника, которым некогда разогнуть спину, чтобы посмотреть, кому они платят дань: индийскому радже или белому сахибу? Не воины-сипаи, а они, их жены и дети, и коровы будут убиты первыми, когда англичане будут мстить, а они будут. Появление Агнивритры прервало ее
Капитан Немо: Агнивритра, верный друг, соратник, побратим! Даккар мысленно возблагодарил безошибочное чутье, которое привело побратима сюда, в эти страшные минуты угасающего вечера, в отражении жизней, готовых вот-вот угаснуть. Агнивритра всегда оказывался рядом с Нана Сахибом, когда его решимсть ослабевала, и воля готова была дать трещину. Женщины, женщины... Те, что способны одним своим словом остановить или вызвать бурю, толкнуть на геройство или на глупость. Женщинам не место на войне, ибо даже те, кто беззаветно служит богине Кали, стремятся хранить жизнь, а не отнимать ее. Голос Лакшми звенел, как сталь, и совсем не был похож на голос его Рани*- нежный, как пение малиновки на рассвете - но говорили они об одном и том же, хоть и разными словами. "Не воины-сипаи, а они, их жены и дети, и коровы будут убиты первыми, когда англичане будут мстить, а они будут. " - сказала Лакшми. "Сколько еще их жизней ты заберешь, Даккар? Сколько еще их будет убито, прежде чем последний британец покинет Индостан? Ты скажешь - это не имеет значения... Но чем нам придется расплатиться за это?" - говорила Рани, рыдая в его объятиях, после того, как он впервые вернулся к ней после боя, покрытый кровью и пороховой копотью, после того, как она впервые увидела на площади перед дворцом тела казненных. Агнивритра пришел вовремя, когда он готов был дрогнуть и позволить себе забыть о том, что не имел права забывать. Даккар дотронулся до плеча друга, ощущая, как ровный поток силы течет в него - точно священные воды Ганга. Это означало: "Будь рядом." -Ты забываешь, Ману: мы не звали сюда британцев.Они пришли сами и стали вести себя как хозяева. Они взяли в руки оружие, повернули его против нас, и тем выбрали свою судьбу.Они привезли с собой женщин и детей, и тем определили их судьбы. Ты говоришь - они будут мстить. Будут, если мы позволим им это. Нашей слабостью. Нашим попустительством. Губительным прекраснодушием. Они сеют страх и раздор в наших рядах своими пулями. новейшими ружьями и пушками - мы должны возвращать им страх и раздор, выгонять их прочь, а не расстилать ковры. Что ты хочешь сказать на совете, Ману? _________________________________________________________________________ * напоминаю, что Рани - означает "Принцесса", и одновременно одно и распространенных женских имен в Индии. Это имя жена принца Даккара приняла вместо своего европейского - Анна.
Лакшми Бай: - Тогда почему ты, Даккар, позволил брать пленных? - голос Лакшми зазвучал очень ровно, от нее не укрылся жест поддержки, которым принц обменялся со своим другом, но она и не думала отступать - Если все они виновны, если это карма привела даже грудных младенцев под наши ножи - почему они все еще живы..? Почему ты не сойдешь сейчас вниз и сам не ударишь первым? Если вы желаете мести и только мести - ступайте вниз и обнажите ваши сабли, возьмите их смерти на себя. Не думайте о своих братьях, которых могли бы обменять на этих пленников, зная, что англичане высоко ценят жизни женщин. Забудьте о тех, кто ждет вашей помощи в других провинциях и надеется на вас. Ступайте и сами уподобьтесь англичанам, которые убивают лишь потому , что есть кто-то слабей чем они
Энтони Фэйн: Фэйн сидел на корточках, прижавшись спиной к стене в основании террасы и вслушивался в разговор. Мужчина, судя по голосу - один из тех, кто и будет вершить их судьбу, говорил веско и довольно неспешно, как человек, который уверен, что его слушают и услышат. Его слова заставили Энтони нервно облизать пересохшие губы. Впрочем, чего еще можно было ожидать, если вспомнить все, что рассказывал Амар? Он попытался рассмотреть внешнюю стену, темнеющую впереди бесформенной массой, но внутренний голос подсказывал ему, что даже в одиночку, с учетом всех его навыков, выбраться ему не удастся. Кроме того, ему совершенно не хотелось получить пулю в спину. Почему-то ему казалось это более унизительным, чем казнь. И тут заговорила женщина. Она стояла очень близко, почти у самых перил, но говорила иногда слишком быстро*, чтобы он смог понять все ее слова. Но самое главное он уловил: она чувствует свое право возражать своему собеседнику, и она пытается спасти им жизнь. Фэйн ощутил непреодолимое желание увидеть ее. Он опустился на колени и осторожно повернулся лицом к террасе. На пару минут он перестал воспринимать хинди - ему показалось, что он вообще перестал различать звуки. ____________ *согласовано
Капитан Немо: "Если бы я командовал авангардом, то не брал бы пленных - и прежде всего, не загонял бы их в форт... " - подумал Даккар, сожалея, что не обладает мудростью своего отца, который никогда и никому не объяснял своих решений. - Переговоры британцам следовало начать в первый же день осады, вместо того, чтобы стрелять из-за стен. Поднять белый флаг - сразу же, не дожидаясь, пока прибудет подкрепление из Канпура и Бенгали. Тогда женщины и дети,возможно,уже были бы посажены в лодки, и нам с Лакшми Бай не пришлось бы стоять перед разъяренными князьями Канпура, Дели и Лахора, отвечая вдвоем за весь Бунделькханд, и слушать, как нас называют предателями. Вслух же он сказал: - Нужно выбрать, Лакшми. Ты знаешь, что выбирать придется. Мы не можем спасти всех, и как бы не плакало твое сердце, доброе и благородное, оно должно подчиниться разуму и закону войны. Я готов оставить жизнь женщинам и детям. За это стану бороться на совете. Но не стану просить милосердия для мужчин. Пощаженный враг ненавидит сильнее, чем наказанный. Принц чувствовал, что его слова вонзаются в душу храброй женщины, как отравленные стрелы, и прибавил мягче, но не опуская горящего взора: - Обмен пленниками -британская тактика ведения войны, Ману. Они ее прославляют, они навязывают ее нам. Но они лгут, рани. Они все время лгут нам. Если я - или ты - или любой из нас - попадут в руки Годсона, или Кэмпбелла, или Нейла, или Монтгомери - нас не пощадят и не станут обменивать. Как не пощалят и никого из наших близких.Ты веришь врагам, Лакшми.Это большая ошибка.
Франсуа де Монтаржи: Агнивритра прищурился. Он уже давно решился на этот шаг, и теперь оставалось лишь озвучить его, затем осуществить и так последовать своей дхарме. Он проговорил спокойно и уверенно, с легкой усмешкой, словно речь шла о чем-то незначительном - с легким полупоклоном в сторону Лакшми. - Не годится вам обнажать индийские клинки против безоружных пленников. Такому честному оружию не пристало быть поднятым для расправы. Европейцы принесли на своем оружии несправедливость и месть, так пусть оно и послужит делу восстановления баланса в мироздании - я готов взять на себя ответственность за эту меру. Возможно лишь передать детей на воспитание в самые бедные провинции в северных горах, однако остальные пленники должны быть казнены. И это будет делом рук такого же европейца, как они сами. Маханирвана-тантра, - подумал Франсуа. - Брахмаива тэна гантавьям брахмакармасамадхья...* __________ *Франсуа интересовался всеми религиозными направлениями Индии, которые попадались в его поле зрения. Некоторые практики перенял от Даккара, оставаясь при этом с мозгами христианина и европейским типом мышления. Некоторые его представления довольно причудливы. В данном случае он лишь подбивает базу под свой агрессивный порыв, в основе которого лежит нежелание видеть Даккара причастным к массовому убийству. Он полагает возможным доказать, что его друг не имеет отношения к кровопролитию.
Лакшми Бай: - Я верю лишь в то, что виновные должны быть наказаны сообразно тяжести своей вины. Но только виновные, Даккар. Об этом скажу на совете. Казните пленных, отравите колодцы трупами женщин и детей, оскверните их церкви. И завтра придут новые англичане. Придут французы, придут португальцы. И каждый из них будет жаждать золота Индии, и каждый из них скажет своим солдатам: смотрите, вот звери в человеческом теле, не знающие сострадания. Бейте их! И никто не усомнится. - она повернулась к Агнивритре - Если вы хотите изгнать чужеземцев навсегда, не о том, как превзойти их в жестокости нужно заботиться нам. Разве только сейчас английские сапоги стали топтать нашу землю? Их форты и фактории, христианские церкви и бунгало возникли не за одну бедственную ночь. Но только семь провинций восстали, еще в трех лишь солдаты-сипаи обратили свои ружья против англичан. Почему? Об этом я спрошу на совете.
Франсуа де Монтаржи: Агнивритра отвернулся. - Yaha yud'dha hai, mahudaya* - пробормотал он. Его глаза уловили какое-то движение снаружи. Он начал приглядываться, однако ничего подозрительного не разглядел. ______ *Это война, сударыня (хинди)
Капитан Немо: - Ты знаешь ответ на свой вопрос, Лакшми. Мы разобщены. Принадлежим к разным народностям, к разным кастам, говорим на разных языках. Лишь тогда мы становимся по-настоящему сильны, когда ощущаем свое единство. И сейчас как раз такой час, час нашего испытания; мы должны быть едины в своем гневе и согласны с тем, что виновны -все. Только признав их общую вину, мы можем проявить милосердия хотя бы к некоторым. - он говорил медленно, больше отвечая на собственные мысли, чем на слова Лакшми, изгонял из сердца последнюю тень сомнения и колебания. Постепенно рождалось решение, холодное и ясное, которое он выскажет, и которое будет отстаивать на совете. Агнивритра, отважный и несгибаемый, готов совершить казнь. Покрыть себя кровью, запятнать болью, принять проклятия - лишь бы на него, Нана Сахиба, не пала тень. "Нет, друг мой. Нет, мой брат. Ты не будешь с этим один. Я разделю твое бремя, каким бы оно ни оказалось." Лакшми так умна, так рассудительна, когда строит планы, так неистова, когда бросается в бой... теперь же захвачена потоком чувств и судит, как женщина и мать. Но он снова воззвал к ней, как к боевому товарищу, к союзнику, который всегда мог увидеть целое даже в разрозненных осколках: - Если британцы сегодня получат достойный отпор, если мы жестоко покараем их, то прочие завоеватели, что зарятся на нашу землю, трижды подумают, прежде чем ступить на нее. Индия долго спала и долго терпела, но теперь она просыпается. Как ты можешь вести свой отряд в бой, когда не веришь в то, за что обнажаешь меч?.. Если мы -Джханси и Бунделькханд - не придем к согласию, мы никого не убедим. И ни один из тех, кто внизу, не спасется. Даккар повернулся к Агнивритре, который прислушивался и вглядывался в темноту, как сторожевой леопард: - Что там? мастерское: сейчас реплика Агнивритры, далее - мистер Фэйн.
Франсуа де Монтаржи: - Я посмотрю. Агнивритра тихо выскочил с террасы. Во внутреннем дворе никого не было. Но какое-то движение на карнизе у стены второго яруса - там кто-то осторожно перемещался, изредка раздавался шорох - в трещинах кладки росли лианы - качалась ветка, сыпался песок: соглядатай вел себя не как опытный шпион, а как незадачливый влюбленный. Франсуа ухмыльнулся. Подойдя сзади, он присел за стволом дерева совсем рядом с незнакомцем - тот ничего не замечал, поглощенный подслушиванием. Темные брюки, синяя рубашка европейского покроя, босиком - явно кто-то из лагеря пленных. Улучив момент, охотник зажал ладонью рот любопытному субъекту и тихо проговорил по-английски: - Не вздумайте шуметь. И убедившись, что тот не сопротивляется, отвел пленника на террасу. Глазам Даккара предстал молодой человек ... (далее описание мистера Фейна)
полная версия страницы