Форум » Индийский океан и южные моря » Андаманские острова, вблизи Порта Блэр. 1865 год. Сила судьбы. (флэшбек) » Ответить
Андаманские острова, вблизи Порта Блэр. 1865 год. Сила судьбы. (флэшбек)
Капитан Немо: Андама́нские острова́ — архипелаг в Индийском океане между Индией и Мьянмой. Населены дикими первобытными племенами, не вышедшими из каменного века: онге, джарава, сентинельцы... Последние скрываются от внешнего мира, не идут на контакт с другими людьми, а чужаков встречают отравленными стрелами. В 1789 году Андаманские острова были захвачены англичанами под командованием лейтенанта Арчибальда Блэра, однако впоследствии колонизаторам пришлось бороться с многочисленными восстаниями. Порт Блэр, единственный город на островах - край света, каторга британской короны для особо опасных преступников. С 1858 года британцы ссылают сюда заключенных из Индии...
Ответов - 75, стр:
1 2 3 4 All
Капитан Немо: Входной квест для Джованни Карузо. Флэшбек (эпизод из прошлого). Место и время действия: Андаманские острова, Порт Блэр, октябрь 1864 года. Участники: капитан Немо (в то время еще принц Даккар), Джованни Карузо, опционально - Франсуа де Монтаржи, игротехи.
Капитан Немо: Предыстория. Острова Андаманского архипелага, расположенные на перекрестке морских путей, издавна привлекали «искателей приключений»: арабских работорговцев, малайских и китайских пиратов. В 1789 году британский морской офицер Арчибальд Блэр основал на Южном Андамане опорный пункт колониальной Ост-Индской компании — будущий Порт-Блэр. Одно из туземных племен — джарава -выступило против завоевателей с луками и стрелами. Англичане провели несколько «акций устрашения», а проще говоря, карательных походов. Так началось истребление небольшого народа. Порт-Блэр окружают холмы, покрытые тропическим лесом, который во все времена служил надежным укрытием для народных мстителей. Быть может, именно поэтому британская колониальная администрация приняла решение разместить свою резиденцию на островке Росс, лежащем при входе в гавань Порт-Блэра. Кроме того, пушки форта Росс защищали Порт-Блэр от возможных нападений неприятелей со стороны Андаманского моря. Со временем на острове Росс образовался целый городок, живший по своим законам и традициям. Но со стороны моря остров выглядит сплошным зеленым массивом, утопая в пальмах, лианах итропических цветах... Первая волна осужденных прибыла на Андаманы в 1789 году (по иронии судьбы — в год начала французской революции). Особенно интенсивным этот поток стал после 1857 года, когда в Индии вспыхнуло восстание против англичан. Заключенных содержат на островке Випер (Гадючьем), близ Порт-Блэра. Сотни узников прошли через ворота страшной тюрьмы, многие умерли в ее стенах... Но ни британцы, ни индийцы, ни каторжане не догадываются, что на одном из близлежащих островов возведена целая корабельная верфь, где вот уже три года идет строительство подводного судна, которое скоро станет "Наутилусом". Невдомек британцам и то, что постройкой руководит тот, чья голова оценена на вес золота - предводитель недавнего сипайского восстания, принц Даккар... И что он дал себе слово не только жестоко отомстить за жену и детей, но и освободить как можно больше узников с Гадючьего острова.
Капитан Немо: - Вы встанете сегодня к штурвалу, капитан? - почтительно спросил вахтенный. Обращение резануло слух: оказывается, он еще не привык называться подобным образом. Всего три месяца назад "Наутилус" был спущен на воду, и пока что они не рисковали удаляться слишком далеко от островов. Осторожность была оправдана - тщеславная спешка могла погубить и сам грандиозный замысел, и команду, которая взялась осуществить. Принц Даккар пока не чувствовал себя в полном праве диктовать кораблю свою волю. Он изучал его поведение, нрав, приручал постепенно, как громадное животное; и по внутренним коридорам ходил как почетный гость, но не самовластный хозяин . Его "Наутилус". Его новый подводный дом, который столько раз являлся ему в воображении, наконец, окончательно перешел в действительность. И на долгие годы этот единственный в своем роде корабль должен стать единственным пристанищем для нескольких десятков людей, отчаянных, дерзких бунтарей, преступников в глазах "цивилизованного общества". Вахтенный ждал, и Даккар ответил: - Сегодня нет, мы встанем на ночную стоянку в Птичьей бухте. А с рассветом двинемся в обход островов, вот тогда я поведу "Наутилус". Они могли бы продолжить разговор, но в дверях рубки появился один из новоиспеченных матросов. Еще непривычный к морскому этикету,он точно знал, что важные новости нужно сообщать как можно скорее,и выпалил на хинди: - Сахиб,разведчики вернулись! Шлюпка только что подошла. Они привезли с собой человека...Его подобрали в Змеиной бухте, на самом берегу. Кажется, он тяжело ранен. Что прикажее с ним делать, сахиб? Даккар сдвинул брови: - Что делать? Он же ранен,по твоим словам. Немедленно оказать помощь и устроить ему постель. Это первое. Я сейчас приду, и пусть до моего прихода с ним никто не разговаривает и не отвечает на его вопросы.Это второе. Окажись незнакомец британцем, офицером колониальных войск или даже простым служащим из форта, участь его решилась бы тут же, и жизнь не продлилась бы ни одной лишней минуты. Но смерть была бы быстрой и безболезненной. Таково было милосердие принца Даккара - единственное милосердие, которого он удостаивал врагов. Его люди знали это. Едва ли они захотели бы лишний раз утруждать командира, вверять ему роль судьи, если бы в самом деле обнаружили англичанина. Раз этого человека доставили на борт, стало быть, он относился к племени несчастных, которых сотнями гноили в каторжной тюрьме... На каторгу попадают за разные преступления,но на английскую каторгу на Андамнских островах в основном ссылают убийц и политзаключенных. А иногда преступник бывает и тем, и другим.
Джованни Карузо: Его снова вынесло в линию прибоя - какая-то сила подхватила его безвольное, ослабевшее от лихорадки и борьбы с волнами тело и повлекла за собой. Гул океана в ушах зазвучал похоронным звоном тюремной рынды, и Джованни из последних жалких сил попытался отвоевать у соленой смерти еще некоторое время, и принялся барахтаться, отбиваться от того, что неудержимо затаскивало его обратно в морскую пучину. В какой-то момент он вообразил, что это не волны, а кольца гигантского спрута обвились вокруг его ног и рук, и дикий страх заставил его удвоить усилия. В глазах от напряжения зарябило, песок, набившийся под веки, и морская соль практически ослепили его, но он выкручивался и отбивался наугад, пока его ноги вдруг не стукнулись о ребристую деревянную поверхность, а гул в ушах слегка ослаб и превратился в человеческую речь. Кто-то кажется говорил над ним, говорил быстро, громко и непонятно... - Проклятье... Тысячу морских ежей дьяволу в зад... - пробормотал он, силясь разлепить воспаленные веки и взглянуть на тех, кого принял за спрута. "Наверняка это гарнизонные крысы... спорят, тащить ли меня обратно в тюрягу или прямо тут порешить..." - устало подумал он. После борьбы с прибоем, тело саднило и болело так, словно его запихнули в бочку с камнями и солью, и целый день катали по двору между бараками. Одна рука отказывалась повиноваться, другая была скользкой от чего-то, пахнущего кровью... Наверное, то была его кровь, но откуда она идет и много ли ее уже вылилось из него, Джованни не мог понять. Все, чего ему теперь хотелось - просто лежать с закрытыми глазами, ожидая, когда смерть успокоит проклятый зуд под веками и уже не нужно будет страдать от проклятой жары, проклятых мух, проклятой раны и проклятой жажды. При мысли о жажде, он шевельнул губами в слабой попытке выпросить напоследок хоть глоток чистой воды или рома, но тут кто-то дотронулся до его ребер и острая вспышка черной боли утянула его за собой в небытие... Когда душа, едва не расставшаяся с телом, вернулась в него снова, Джованни некоторое время лежал в полной темноте и пытался понять, где он и что с ним такое. Что-то мерно гудело то ли в голове, то ли снаружи, и плеска волн было не слышно вовсе. "Наверно, я в глубине острова... А гудит ветер в трубе... Только на кой тут труба? И где это - тут?" - медленные мысли лениво ворочались под повязкой, которую он ощущал на глазах и лбу. Судя по стесненному дыханию, ребра и руки тоже были перевязаны, а значит, кто-то позаботился о его ранах и ссадинах. Это было как-то не в духе офицеров форта Блэр и тюремных надзирателей - никто из англичан не церемонился с беглыми и больными каторжанами, их попросту расстреливали или вешали - в зависимости от настроения полковника Джеймса Голси Коута, заведовавшего этой частью британских колоний. Кое-как пошевелив пальцами, Джованни с трудом приподнял левую руку - она была такой тяжелой, словно к ней приковали пятифунтовое ядро - и попытался стащить с глаз повязку. Но рядом с ним тут же кто-то появился и мягко вернул его руку на место, сказав несколько тихих слов на хинди или каком-то похожем на него языке. - Где я? Кто вы? - спросил Карузо у этого неизвестного по-итальянски, потом сообразил, что тот его скорее всего не поймет и задал те же вопросы на английском.
Капитан Немо: Даккару оказалось достаточно беглого осмотра несчастного, выловленного матросами из прибрежных вод, чтобы определить его общественное положение и род занятий. Без сомнения, это был беглый каторжник, из тех, кого называют "отпетыми". Коренастый, широкоплечий, загорелый мужчина казался еще довольно молодым - едва ли он перешагнул тридцатилетний рубеж. Он отличался крепким костяком и развитой мускулатурой, и несмотря на некоторую изможденность от перенесенных лишений, не выглядел слабым и больным. В густой шевелюре, спутанной и покрытой колтунами, не виднелось седых волос. Татуировки, покрывавшие его руки, указывали на то, что он много путешествовал, воевал и наверняка знал морское дело. * Что касается национальности, спасенный сам выдал ее, заговорив по-итальянски: по наблюдениям Даккара, человек, очнувшийся от обморока или чудр избежавший смерти, первые слова произносил на языке, которому учила его мать. Итальянец в английской каторжной тюрьме для самых опасных преступников - это было интересно само по себе, но могло оказаться и полезным, если проникнуть в тайну до конца. И капитан "Наутилуса" ответил на безупречном тосканском диалекте: - Вы в безопаснсти. Мы ваши друзья. Как вы себя чувствуете? __________________________________________________________________________________ *В европейской культуре татуировки впервые появились у моряков,а от них перешли к солдатам, путешественникам, разбойникам, каторжанам. Татуировки отражали повседневную жизнь закрытых мужских сообществ, и были частью их существа.
Джованни Карузо: Капитан Немо Услышав речь земляка, Джованни сперва решил, что это лихорадка шутит с ним злые шутки и переставляет буквы в чужеземной речи так, чтобы ему казалось, что он все понимает. Снова сделав вялую попытку сорвать с глаз повязку, он закашлялся, и боль резанула по ребрам, словно его кнутом огрели. - Дьявольщина! - только и выдавил он из себя, когда кашель стих и к нему вернулась способность мелко и часто дышать. - И где вы тут, в этом треклятом, забытом Богом месте нашли безопасность? Мы ведь все еще на проклятых островах... И что-то не припомню, чтобы тут у меня были друзья... только такие же бедолаги, как я, да тюремные крысы...
Капитан Немо: Итальянец (а точнее, неаполитанец - ухо Даккара безошибочно распознало характерный диалект) снова подтвердил, что на борт "Наутилуса" нынче попал лихой малый: принялся темпераментно спорить и возражать,еще толком не уяснив, с кем говорит и где находится. Но прежде чем продолжать беседу, силы раненого следовало подкрепить. Даккар сделал знак Раму, дежурившему возле кровати, поднести к губам мужчины чашку с бульоном. - Выпейте, это придаст вам сил... И если вы не подданный британской короны, а только лишь ее узник, можете быть совершенно спокойны за себя. Вы вблизи островов, но ни один самый ушлый преследователь до вас не доберется.
Джованни Карузо: Капитан Немо Теплое питье, сдобренное пряностями, полилось в горло, и Джованни припал к чашке, покуда не выпил всю ее до дна. Запах съестного, чем-то отличного от полутухлой рыбы, солонины и опротивевших черствых сухарей, разбудил его аппетит. Но повязка на глазах и то, что из-за нее он оставался слеп, словно новорожденный кутенок, отвлекли его мысли от желания набить живот и вернули к тем, кто назвался друзьями и утверждал, что они ушли с островов в море. Что-то тут было не так, и эти неизвестные попросту дурили его... - Я не имею отношения к британской короне, пусть кракен* ее проглотит вместе с ихней королевой и всеми ее министрами и судьями! А вы, кто вы все-таки такие, и какое вам дело до беглого каторжанина? Может, это добрый Боженька прислал мне своих ангелов или я уже потонул и мне черти голову морочат? Одна часть разума предостерегала Джованни от того, чтобы ссориться с теми, кто спас его, но другая была полна нерастраченного гнева и желания разгадать обман. - Что-то моря-то не слыхать... что, за бортом полный штиль? Или вы меня за дурака принимаете? _______________________________ * Кра́кен — мифическое морское чудовище гигантских размеров, известное по описаниям исландских моряков, из языка которых и происходит его название.
Капитан Немо: Даккар усмехнулся: беглец даже не подозревал, насколько он близок к истине, упоминая кракена. Нельзя было рисковать тайной "Наутилуса", но и человек, спасенный ими, имел право на принятие осознанного решения. Но прежде чем раскрыть ему глаза (в прямом и переносном смысле) на истинное положение дел, следовало еще кое-что разузнать. - Я отвечу на все ваши вопросы, сударь, на все до единого. Но сделаю это несколько позже, когда вы окрепнете. Пока могу повторить вам лишь одно: вы среди друзей, и вам ничто не угрожает. Выпейте еще бульона - он приготовлен из креветок и рыбы, с добавлением острого перца, лайма и кокосового молока, и как рукой снимет вашу лихорадку. Рам, повинуясь новому знаку, опять наполнил чашку густым бульоном и подал раненому. - Как вас зовут? За что вас осудили? Похоже, вы отчаянный смельчак, если решились сбежать в одиночку - или просто плохо знаете эти острова... Здесь шансы европейца на выживание близки к нулю, да и у индийцев с континента ненамного выше.
Джованни Карузо: Опустошив еще одну чашку бульона, Джованни решил, что раз уж он все равно во власти этих людей, то скрывать ему от них особо нечего. - Мое имя Джованни Карузо, родом я из окрестностей Неаполя. В тюрьму попал в Глазго, за попытку ограбления одного богатенького особняка. Меня бы здесь вовсе не было бы, кабы хозяин дома не вернулся и не попал мне под горячую руку... Видит Бог, я его не хотел убивать, только оглушил маленько, чтобы успеть сбежать, а он возьми да помри! На суде что-то там говорили про то, что он какой-то там сэр, да еще то ли лори то ли мори*... и ну в террористы меня записывать. Мол, ограбление было только поводом для того, чтобы его убрать... А я что, мне самому-то себя не оправдать было, языка ихнего тогда почти не разумел. Вот за то меня сюда и сослали, как политического... Он вздохнул и снова попытался что-то сделать с повязкой, но руки его почти не слушались. Тогда он, пересилив собственную гордость, попросил: - Нельзя ли убрать с моих глаз эту чертову тряпку? Или я что, ослеп? _________________________________ * Джованни имеет в виду партию английских консерваторов - тори, в которой, видимо, состоял тот, кого он так неудачно ограбил.
Капитан Немо: Слова Джованни отчасти подтвердили догадки принца Даккара. Но он почувствовал что-то похожее на разочарование, когда политический узник в одночасье преобразился в незадачливого вора. Едва ли такой человек был достоин безоглядного доверия. И все же он представлялся Даккару чем-то большим, чем заурядным чистильщиком чужих карманов. За историей с ограблением скрывалась личная драма; это следовало хотя бы из того, что богатый дом находился в Шотландии,а не на итальянских землях. Обычный неаполитанский разбойник стремился жить по принципу "где родился, там и сгодился", и держаться поближе к родным местам. Такова уж природа этих детей благодатного Средиземноморья. Неаполитанец-эмигрант, заброшенный в северные земли, был дважды парией, и потому его судьба представляла особенный интерес... - Повязка на ваших глазах для того, чтобы снять воспаление роговицы, и сохранить зрение, - объяснил он в ответ на заданный вопрос. - Если желаете, мы ее снимем, но яркий свет - более яркий, чем тот, к которому вы привыкли - может причинить сильную боль... Итак, вас осудили за ограбление, ошибочно приписав политические мотивы. Так что же, грабеж - это ваше основное ремесло?
Джованни Карузо: Джованни хмыкнул, но вопрос незнакомца заставил его призадуматься - кто же он на самом деле? Слугой в богатом доме дяди Констанс он перестал быть в 14 лет, вором - в 16, солдатом - в 24, разбойником с большой дороги - когда банду Фраппесте расстреляли, матросом - на пути в Новый Свет, грабителем - после ареста, а теперь он и каторжником быть перестал... - Я много чем в жизни занимался, а будь из меня удачливый грабитель - то я бы счас тут не валялся, подыхая от лихорадки... Я... я не знаю, кто я теперь, но знаю, чего хочу - добраться до Глазго и разыскать свою жену и ребенка. Я не видел мою Констанс с тех пор, как последний раз она приходила меня навестить, а ребенка не видал вовсе, только знаю, что он родился. Ему сейчас уже годика два, наверно... При вспоминании о жене и сыне, глаза защипало так, словно песок все еще пересыпался под веками, и Джованни судорожно вздохнул, силясь скрыть свою печаль.
Капитан Немо: Вот как, значит, у него была семья... И он ее потерял, как и Даккар, с той лишь разницей, что у Джованни хотя бы оставалась надежда разыскать близких. При условии, что он доберется до Глазго. Тут размышление Даккара натолкнулось на серьезное противоречие. Если он оставит Джованни на борту "Наутилуса", зачислит его в матросы, то вчерашнему каторжнику придется забыть свою прошлую жизнь, порвать все связи с обществом и никогда больше не ступать на цивилизованные земли. Такова было условие сохранения тайны подводного судна, и общая участь команды: тяжелая, но справедливая плата за новую жизнь в неизведанной, свободной стихии. Иначе раненого придется снова отвезти на побережье, оставить в джунглях больного и обессиленного - легкую добычу для диких зверей, кровожадных племен, английских солдат из форта, прочесывавших окрестности в поисках беглеца... Поступить так - означало обречь его на верную смерть,и тогда уж он точно никогда не увидит ни жены, ни сына. На первый взгляд, сохранить секрет "Наутилуса" было важнее, чем никчемную жизнь беглого заключенного; быстрая и милосердная смерть станет избавлением от всех страданий... но подобное жестокое убийство того, кто нуждался в помощи, и не успел еще сотворить ничего, достойного смертного приговора, в глазах беспристрастного Провидения окажется непростительным грехом. Даккар не желал, чтобы кровь, пролитая по соображениям "здравого смысла и целесообразности", уравняла его с теми, против кого он боролся. Нужно было найти другой выход, а для этого требовалось получше узнать, что собой представляет Джованни Карузо. - Вы уверены, что ваша жена и ребенок живы? Если вы два года не получали от них известий - почему полагаете, что они до сих пор в Глазго? Или ваша жена родом из Шотландии?
Джованни Карузо: - Я надеюсь, что моя жена и ребенок пребывают в добром здравии. Но где их искать, мне подскажет ее письмо, которое дожидается меня в Глазго, в условленном месте. Мы так договорились с ней перед тем, как мне изменили приговор и направили сюда. Она думает, что я отбываю срок в каменоломнях или угольных шахтах Шотландии. "Но ждет ли она меня еще? Или уже отчаялась? Констанца, твое имя означает "постоянная", но так ли это? Достанет ли твоей любви на то, чтобы подождать меня еще немного?..." - подумал он. Как знать, может быть, благодаря его спасителям, он уже совсем скоро окажется в Глазго и сумеет разыскать ее и малыша?.. - А жена моя, она тоже из Неаполя. Мы хотели перебраться с ней в Новый Свет, а из Глазго ходят самые быстрые и надежные корабли, да и пассажирские билеты там дешевле, чем в портах Франции и Италии.
Капитан Немо: Даккар покачал головой: - В Новый Свет... Разве люди не везде одинаковы? Отыскать рай на земле - это вредная иллюзия, не более того. Вы оставили свою несчастную родину в надежде на рай, но оказались в аду. И, может быть, приговорили к аду ваших близких, сами того не желая. Рам вздохнул с тихим упреком - слова сахиба, хоть и были правдивыми, показались ему очень жестокими по отношению к раненому. Этот бедолага еще и в себя как следует не пришел, а в его зияющую душевную рану уже вонзают тернии... Но возразить вслух Рам, ясное дело. не посмел, и только ласково погладил взмокший лоб своего подопечного,как будто хотел сказать: "Такова твоя карма". Но Даккар и сам не хотел причинять лишней боли спасенному, который понятия не имел, что именго сейчас решается его дальнейшая судьба. После долгой паузы, капитан спросил мягче: - Каким образом вам удалось сбежать? Что вы намеревались делать, оказавшись в одиночку на диком побережье?
Джованни Карузо: Джованни разозлился на слова незнакомца, сказанные так высокомерно, словно он был сам Господь, лично надзирающий за тем, куда следуют души грешников - в рай или ад. Но в этих жестоких словах была доля правды - если бы он избрал другой путь добычи денег, более долгий, но мирный, то наверное они с Констанцей уже два года жили бы счастливо и безбедно где-нибудь на ферме или в домике у моря в той стране, о которой ходят легенды и которая всем пребывающим в нее дает равные права и свободы. Вместо этого, он едва не окочурился в этом адском месте, лишив Констанцу и сына возможности общаться с ним хотя бы в письмах, а может быть и надежды на встречу после долгой разлуки... И он промолчал, отвернувшись к стене. Новый вопрос незнакомца обратил его мысли к недавнему прошлому: - Честно говоря, затею с побегом лелеяло несколько каторжан, которым надоело тут гнить заживо. Мы рассчитывали перебить топорами охрану, когда нас будут конвоировать из бараков к месту заготовки древесины, а потом пробраться к побережью и украсть лодку. С помощью лодки можно было бы попытаться захватить корабль, и уйти на нем в море, а там... Там всякое могло уже приключиться. Только вышло все не так, как мы планировали. Конвоиров-то мы порешили, да только одному из них удалось подать сигнал тревоги, и за нами отправилась погоня с собаками. Мы сутки водили их за собой по джунглям, покуда наш отряд не раскололся, чтобы сбить погоню со следа. Трое пошли к горам, четверо - к болотам. Я был среди тех, кто выбрал пробираться через горы на другую сторону острова. Еще сутки мы продирались сквозь заросли, одного из нас, старину Мэтта, на стоянке укусила змея, и он умер к утру, остались я и Бен МакШейл. Погоня отстала или свернула за теми, кто ушел к болотам, но остались мухи, змеи, ядовитые гады и дикари. Они-то нас выследили быстрее, чем тюремщики... До сих пор не знаю, как мне удалось спастись, помню только, что Бена они утыкали какими-то шипами и тот свалился с обрыва в реку, да так больше и не встал. А я сиганул следом, ободрался о камни, ребра вон отбил и руку разодрал о какие-то колючие кусты, но дикари отстали, а река вынесла меня к морю, покатав по камням. Правда, место там было такое, что на берег не выбраться, и я решил, что нужно проплыть вокруг скал, поискать бухту и передохнуть. Но не тут-то было, в море меня стало сносить течением, и я несколько часов барахтался, покуда мне не удалось приблизиться к берегу хотя бы на сотню футов. Когда стемнело, я уже не смог различить, был ли то берег острова-тюрьмы или соседнего с ним, да мне все равно было - лишь бы выбраться. В прибое меня знатно поболтало, наглотался воды и песка, но вроде бы выполз на берег, да там и вырубился... А очнулся уже тут, у вас...
Капитан Немо: - Позвольте вас поздравить, сударь, ибо вам удалось невозможное - больше суток выжить в дебрях Андаманских островов, не зная ни географии, ни флоры, ни фауны этой местности... Это редкостное везение. Даккар подошел поближе к походному ложу, где был распростерт раненый, и стал вглядываться в него с еще большим интересом. - У вас, должно быть, гигантская жажда жизни и дерзости сверх меры, потому что лишь такие характеры повергают в трепет саму смерть... Индийская кобра, плоский крайт, болотная гадюка, рогатая гадюка, крючконосая морская змея, морские осы, кубомедузы, морской гребнистый крокодил, скорпионы, ядовитые многоножки - вот далеко не полный перечень того, что вам угрожало... Это еще не считая хищников и ядовитых растений... Что касается местных жителей, они тоже дружелюбием не отличаются, так что у меня есть только одно объяснение их внезапному отступлению- они приняли вас за одно из своих божеств, без страха и стеснения ступающего в запретные места. Он чуть помедлил, давая Джованни возможность осмыслить сказанное,затем предложил: - Если вы не против, мой врач еще раз как следует осмотрит вас. Необходимо убедиться, что вы не отравлены никаким ядом и в ваши раны не проникла местная инфекция. Будет грустно оставить жену вдовой после того, как вы столько перенесли во время побега, не правда ли?
Джованни Карузо: Джованни польстили слова незнакомца, особенно про дикарей, принявших его за бога. Но он не привык хвастаться своим везением, которое уже не раз приходило на выручку в трудную минуту: - Слава Богу, что я не знал про всех этих тварей, сеньор. Должно быть, и они про меня не успели прознать, чтобы свести со мной более близкое знакомство. А вот старине Мэтту и бедолаге Бену не повезло... Надеюсь, что их мучения тоже окончены. А мне остается только поблагодарить Господа, Фортуну и вас за свое чудесное спасение и доверить свои раны заботам вашего врача. Констанце совсем не к лицу вдовий наряд, она любит платья других расцветок.
Капитан Немо: Даккар обошел деликатным молчанием рискованную тему женских вкусов и предпочтений, и сосредоточился на более важных вещах. Пользуясь тем, что на глазах раненого была повязка, не позволявшая ему видеть тех, кто находился рядом, капитан решил сам провести осмотр: его медицинские познания, приобретенные отчасти в Индии, отчасти в лучших европейских университетах, были достаточно глубоки. В практике тоже не было недостатка, особенно в последние несколько лет. И он не сомневался в своей способности поставить верный диагноз даже в случае, который мог бы привести в замешательство обыкновенного судового врача. Для начала Рам бережно освободил Джованни от одежды (точнее, ее плачевных остатков) и слегка приподнял его за плечи. Затем он принес и открыл перед капитаном довольно большой деревянный ящик, разделенный на несколько отделений, где хранились священные предметы из арсенала и аюрведических врачей,и современных европейских хирургов: пинцеты, зеркала, зонды, катетеры, шприцы, скарификаторы, костные щипцы, иглы, обоюдоострые ланцеты. Не обошлось и без перевязочного материала -корпии, бинтов из льняной, шелковой и шерстяной ткани. Даккар тщательно выслушал пульс и дыхание раненого. Пульс был учащенный,неровный, в груди слышались клокочущие хрип - все классические признаки ллихорадки, отягощенной простудой, были на месте. Но сердце Джованни билось на удивление ровно, сильно и без перебоев. - Хороший знак... Не похоже, что в крови бродит яд. - прошептал капитан,и продолжил осмотр.
Джованни Карузо: - Вы доктор, да? Скажите, почему я не могу поднять руки? Они обе словно песком изнутри заполнены... и кожа чешется на ногах... И дышать трудно, справа болит все... - Джованни, которому чьи-то заботливые руки помогли переменить позу, прислушивался к ощущениям своего измученного тела и называл то, что его беспокоило. Возможно, что кровь его горела неспроста, вдруг он и вправду не заметил укус какого-нибудь гада? Но больше всего Джованни угнетало то, что болели и слезились глаза - а ну как он потеряет зрение?..
Капитан Немо: Можно было только позавидовать физической крепости Джованни и его способности терпеливо (а может быть, и равнодушно) выносить страдания, которым подвергалась плоть. Широкая кость и могучее телосложение, вкупе с яростной жаждой жизни, наверняка достались ему в наследство от крестьянских предков, веками живших на благодатной земле и неустанно упражнявших себя тяжелым трудом. Но над обычными земледельцами его возвышали пытливый и любознательный ум и... явная склонность к бунту и мятежу. "Пожалуй, этот человек способен стать очень полезным членом моей команды..." - подумал Даккар. -"Но едва ли он захочет - чересчур привязан к земле и к своей жене. Да и кто бы добровольно расстался с любимой женщиной и ребенком, только если они живы?.." - Руки вас плохо слушаются из-за обезвоживания - сосуды переполнены кровью, которую сердце не успевает разгонять по жилам, поскольку она слишком густа. А из-за перенапряжения в запястьях и предплечьях образовался отек тканей, сдавливающий нервы, отсюда боль и покалывание. Ничего, растирание мазью, разжижающей кровь, и травяной отвар скоро избавят вас от этих симптомов. Рам проговорил на хинди: - Сахиб, ноги у него исколоты шипами и все изрезаны травой... Нужно вытащить шипы и занозы. Я займусь этим, сахиб, иначе он долго ходить не сможет. Капитан кивнул и перевел сказанное раненому: - Нужно освободить ваши ноги от шипов и колючек, застрявших в царапинах, и наложить повязки с лечебной мазью. Поначалу будет немного жечь, но едва ли это вас сильно испугает. Дышать вам трудно из-за сломанного ребра, но с этим справиться легче всего.
Джованни Карузо: Услышав, как помощник доктора заговорил на языке индусов, Джованни нахмурился - его снова обеспокоило то, что он не знает, где он и кто эти люди, что так любезно оказали ему, беглому каторжанину, помощь... "Мож, этот доктор - еще и миссионер? А, ну тогда понятно, что слуга у него индус, и плывут они наверняка в Калькутту. Хорошо бы мне там наняться на корабль до Европы..." - успокоив свои подозрения, он предоставил им в распоряжение свое израненное тело, и позволил себе немного помечтать о том, как окажется в знакомых краях, вместе с Констанцей и сынишкой, может быть, даже купит землю, построит просторный дом, и они с женой позаботятся о том, чтобы первенец недолго скучал в одиночестве... Когда большая часть неприятных врачебных процедур осталась позади, Джованни по настоянию слуги доктора проглотил какой-то отвар, и почти сразу ощутил сонливость. Но, прежде чем провалиться в целебный сон, он задал своему спасителю вопрос, который волновал его теперь больше всего прочего: - Скажите, доктор, я успею поправиться до ближайшего порта, откуда корабли ходят до Британии?
Капитан Немо: "А он прыткий, этот неаполитанец... У самого душа еле-еле в теле держится, но уже собрался за новыми приключениями, как ни в чем не бывало..." Несмотря на эту ироническую мысль, капитан "Наутилуса" понял, что вопрос Джованни порожден не наглостью разбойника, привыкшего подчинять других своей воле, а доверчивостью к нежданным спасителям. И с невольной жалостью посмотрел на беднягу, не имевшего понятия, что он попал в историю, не менее серьезную и опасную, чем та, и которой только то чудом выбрался. "Как знать - может быть, ему знакома благодарность... " Но делать выводы и принимать окончательное решение было рано. Даккар отнюдь не считал благодарность естественным свойством человеческой натуры, и не был склонен сходу доверять незнакомцам (хотя первые впечатления его редко обманывали). - Ближайший порт по крайней мере в трехстах милях отсюда. И я не могу обещать, что мы доставим вас туда. Корабль, на котором вы находитесь сейчас, может зайти не в каждый порт... Пока что вам нужно залечивать раны, хорошо есть и терпеливо ждать, чтобы вернулись силы. Вот когда вы встанете на ноги и убедитесь, что ваш побег с каторги обошелся без плачевных последствий, мы поговорим о возможном маршруте в Глазго. Если ваша жена любит вас настолько, что готова ждать годами и остаться верной даже вашей могиле, она подождет еще некоторое время.
Джованни Карузо: "...Если ваша жена любит вас настолько, что готова ждать годами и остаться верной даже вашей могиле, она подождет еще некоторое время..." Джованни хотел было спросить, сколько же еще ей ждать его возвращения, но сонное зелье взяло над ним верх и вопрос застыл на губах, так и не превращенный в слова... Проснулся он в одиночестве, оттого, что тело взмокло и закоченело от холода. Крупная дрожь то и дело сотрясала его до самых костей и зубы стучали друг о дружку так, что наверняка было слышно даже на полубаке*. Вокруг по прежнему было очень тихо, качка совершенно не ощущалась, зато глухой гул стал ближе и громче. Эти тишина и спокойствие, и монотонное механическое гудение угнетали его сильнее, чем крики часовых на вышках лагеря каторжан, чем самый сильный шторм, когда их в трюме, скованных попарно, заливало едва ли не по самую шею, чем тревожное ожидание погони в джунглях проклятого острова... Его вроде бы спасли, но были ли эти люди действительно его друзьями? И были ли они вообще людьми? Воспаленный лихорадкой мозг тут же принялся наполнять темноту, стоящую перед его глазами, страшными монстрами, которые подкрадывались к нему так тихо, что самое чуткое ухо не могло уловить их шагов. Ему представлялось, что у них были бледно-зеленые, как у покойников, морды, с жадными ярко-алыми губами, которые приоткрывались лишь для того, чтобы он мог заметить острые тонкие зубы и длинный хищный язык, раздвоенный, как змеиное жало... Джованни дернулся, попытался отодвинуться от монстров, но они наступали на него со всех сторон, наступали и улыбались, улыбались, чуя легкую добычу... - Ну нет, я вам за так не дамся, гады! - заорал он, нашарив у изголовья кровати какой-то круглый предмет, и изо всех сил, которых, по счастью, было совсем немного, запустил им в чудовищ... Но его снаряд пролетел сквозь них, и разбился на тысячу осколков о стену, не причинив монстрам никакого вреда. Тогда Джованни попытался подняться и убежать, но предательское тело не слушалось его и отвечало острой болью на всякую попытку встать. Мнстры тем временем уже стояли совсем рядом с его ложем и принялись дотрагиваться до него своими мерзкими щупальцами, обвивать, прижимать к кровати, лишая последней надежды на спасение... - Ааааа! Помогите! Помогите же! - крикнул он так громко, как мог, и забился, отчаянно сражаясь с чудищами-людоедами, и вдруг... яркая вспышка разогнала сумрак каюты, и он на миг ослеп и прикрыл перевязанной рукой заболевшие от света глаза. Когда он разлепил веки, свет уже был не таким ярким, а в каюте не было ни малейших признаков этих зеленых тварей. А над ним стояли двое индусов с непроницаемыми лицами и живыми черными глазами... _________________________________________ * Полубак — возвышение корпуса над верхней палубой в носа корабля.
Капитан Немо: Рам покачал головой: произошло именно то, чего он опасался. Доза микстуры оказалась чересчур велика для измученного лихорадкой тела. Жар спал, однако некоторые травы в составе снадобья излишне возбудили питту*, что привело больного в состояние умоисступления, и вызвало адские видения. Но он,повинуясь приказаниям капитана, был наготове со свежей повязкой, пропитанной ароматическими маслами, и чашей освежающего отвара. - Тихо... тихо... - произнес он на ломаном английском. - Вы рядом со своими друзья. Вы видеть дурной сон. Выпить еще немного лекарства, и я принесу немного еда. Рам наклонился к Джованни,предоставив Амару приглушить электрический свет, беспокоивший подопечного, и собирать с полу осколки разбитой лампы. _________________________________________________________ * питта -по учению аюрведы, одна из трех дош (энергий), отвечающих за баланс жизненных сил в организме. Питта связана с элментами огня и воды, соответственно, отвечает за желчь, и венозную систему.
Джованни Карузо: Индус склонился к нему, как только что это делали зеленые монстры из кошмарного видения. Но слабость снова навалилась на Джованни, и он едва мог пошевелить рукой, так что пришлось ему пить из чаши, поддерживаемой руками этого полудикаря. На каторге пленные сипаи держались обособленно от остальных заключенных, считая ниже своего достоинства общаться с теми, кого презрительно называли белыми собаками или свиньями. С чего бы этому темнокожему быть добрее к тому, кто имеет кожу более светлого оттенка? Но на борьбу сил не было, и он покорно, как ребенок, выпил сладковато-терпкое снадобье. Однако, прежде чем позволить снова ослепить себя повязкой на глаза, Джованни успел кое-что разглядеть в полумраке. Например, он заметил, что дальняя и узкая стена у каюты была не из дерева, а железная, с круглым оконцем, плотно закрытым изнутри белой шторкой, и что освещается она не свечами, а тусклыми шариками, прикрепленными к потолку - такие же он однажды видал во Франции, и начитанная Констанца называла их угольными лампами*. И дверь была какая-то необычная, тоже почему-то с круглым окошечком посередине... "Что же это за корабль такой, где все вроде бы так, да не так?... Эх, все равно никто мне не расскажет, пока я тут валяюсь..." - подумал он, устав строить догадки и напрягать фантазию, чтобы представить себе то судно, внутри которого он теперь пребывал. "... прям как Иона в брюхе у кита..." - мелькнула последняя отчетливая мысль, прежде чем он снова погрузился в дрему. Следующее пробуждение обошлось без кошмарных монстров. Джованни проснулся от того, что ему одновременно дико хотелось есть и справить малую нужду. Повязка на глаза сбилась, и он стащил ее, несмотря на то, что глаза сразу начали слезиться моргать было еще немного неприятно. В каюте с ним снова никого не было, дверь была закрыта, если не заперта, и он был вынужден самостоятельно стащить себя с койки. Под ней нашелся таз, который за неимением ничего иного, похожего на ночную вазу, он использовал для справления нужды. Покончив с одним делом, Джованни принялся осматриваться в поисках чего-нибудь съестного или хотя бы воды. Но ничего подобного ему не встретилось, и тогда он потащился хромая на обе ноги к двери, чтобы позвать кого-нибудь из тех, кто должен присматривать за ним: - Эй, кто-нибудь... есть кто живой? - он толкнул дверь, но она не открылась. Тогда он принялся стучать, но руки все еще ныли, и вскоре Джованни ощутил сильную слабость в ногах. Это заставило его переместиться обратно к кровати, но взгляд его упал на белую шторку, закрывавшую обзор из иллюминатора. Любопытство и жажда разрешить свои сомнения и развеять страхи, повлекли его туда. Повозившись с запирающим устройством, он наконец-то сдвинул шторку в сторону и уставился в круглое окошко, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Но за окном было темно, как в преисподней... - Ночь... да еще черная, как задница негра! Вот дьявол! Этак я до утра тут буду с голодухи помирать... - пробормотал он, и уже собрался было вернуться в кровать, как вдруг заметил краем глаза какое-то движение за толстым выпуклым стеклом. Какая-то светящаяся точка двигалась там во мраке, постепенно приближаясь. "Что это? Фонарь на другом корабле? Комета? Или огни святого Эльма?" - он приник к иллюминатору, силясь разглядеть что-то в круге тусклого света, и заметил, что огонек раздвоился, потом появилось не менее пяти светящихся точек, а после они стали роиться, точно светляки на ночном болоте**... - Да что это еще за чертовщина какая? - спросил он себя самого, но ответа не получил. Вместо этого, он решил, что у него снова жар и рябит в глазах, или что корабль, который подобрал его, тонет - потому что светляки приблизились и закружились у самого иллюминатора, и оказались какими-то мелкими рачками и медузами... и, стало быть, за бортом было не ночное небо, а толща морской воды!... _____________________________ * угольные лампы - прообразы и прямые предки электрических ламп накаливания. Первая из них изобретена в 1809 году, после лампы совершенствовались, пока изобретение русского офицера Лодыгина, предложившего в качестве элемента накаливания вольфрам (1870 г), и дальнейшие разработки американца Эдиссона (1879 г) не воплотились в электрическую лампочку, знакомую всем нам. ** Джованни узрел светящийся люминесцентным светом планктон - обычное явление для южных морей.
Капитан Немо: Рам отлучился из каюты совсем ненадолго, на какую-то четверть часа - чтобы немного перекусить самому и взять на камбузе порцию особой еды для раненого. Но не так чтобы удивился, когда один из матросов разыскал его и доложил, что беспокойный подопечный опять буйствует и колотит в дверь. Похоже, этого парня с каторги и на полсекунды нельзя было оставить одного: ибо вел он себя, как одержимый ракшасами,* и то и дело норовил что-нибудь повредить или разбить в каюте. Рам подхватил поднос с едой и поспешил обратно по узкому коридору... В дверь каюты уже не стучали, внутри было тихо. И все же индус, наученный горьким опытом, поставил поднос на пол, прежде чем нажать на рычаг, приводящий в движение дверной механизм. Железные створки разошлись в стороны. Рам увидел, что раненый стоит возле иллюминатора (который он, уходя, не предусмотрительно оставил незавешенным), вцепившись в стальную перегородку, и что-то бормочет - ну в точности помешанный. Индус мысленно вознес мольбу Вишну**, чтобы не случилось ничего плохого, и с мягким укором громко произнес вслух: - Зачем вы вставать, вам еще нельзя! Вы мешаете лекарству лечить... Вы должны были звать меня! ________________________________________________________________ *ракшасы - демоны-людоеды и злые духи в индийской мифологии ** Вишну - верховный бог в индуизме, второе лицо индийской "триады",в которую, ероме Вишну, входят еще Брахма и Шива. Вишну - охранитель Вселенной от захвата демонами, а также помогает людям в их повседневных проблемах
Джованни Карузо: Джованни с трудом оторвался от созерцания светящихся морских тварей, и то лишь потому, что голос слуги-индуса был полон огорчения, а не ужаса перед катастрофой, случившейся с кораблем. - А... стало быть, нету никакой катастрофы! Значит, вы меня в самый трюм засунули, да? Но тогда зачем тут это окошко? А ну как разобьется и все тут затопит? - Карузо решил во что бы то ни стало выяснить у индуса, что же это за посудина такая - то ли с окнами ниже ватерлинии*, то ли груженая так, что осадка у нее по самый фальшборт**, а она идет себе как ни в чем не бывало! - Эй ты, скажи мне, наконец, где я нахожусь? Как называется этот корабль, к какому порту приписан? Куда направляется? - он подступил к смуглокожему помощнику доктора, намереваясь ухватить его за грудки и вытрясти всю правду, но говорил при этом по-итальянски, а в руках его силы было не больше, чем у ребенка, и тот легко стряхнул пальцы Джованни со своей куртки. ________________________________ *Ватерлиния - линия соприкосновения поверхности воды с корпусом плавающего судна. ** фальшборт - продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы.
Капитан Немо: Индус был не робкого десятка,в жизни ему пришлось пройти немало испытаний,и тюрьму, и войну, и грозили ему люди куда как более страшные, чем этот взлохмаченный и растерянный молодой человек, дрожащий от озноба и покрытый испариной от лихорадки. - Отправляйтесь в постель, - непререкаемым тоном заявил Рам. - Отправляйтесь и лежать тихо, слышать? Иначе я позову на помощь, чтобы вас привязать! Он легонько подтолкнул Джованни к кровати, и повторил: - Вы лежать, я вас кормить... и отвечать на ваши вопросы. Джованни нехотя подчинился доводам индуса, и забрался в постель*; но глаза его смотрели настороженно и враждебно. Рам внес в комнату поднос с едой и закрыл за собой дверь, потом снова подошел к больному и надежно утвердил поднос на маленьком прикроватном столике. - Вот так. Сейчас я вас кормить. И вы все съесть, иначе я кормить вас насильно! Тут он заметил на полу медный таз с жидкостью, о происхождении которой было нетрудно догадаться, и издал такое радостное восклицание, точно ему сделали дорогой подарок: - О-о, вы уже мочиться! Это хорошо! Это очень хорошо! Теперь я узнать совершенно точно, как протекает ваша болезнь, и как я вас лечить**! Капитан прав: боги благоволят к вам... ___________________________________________________________________ * согласовано ** аюрведическая диагностика строится на изучении пульса, дыхания,а также естественных выделений и жидкостей тела. В число основных лекарственных средств входят рвотное и слабительное, а также кровопускания.
Джованни Карузо: - Ах ты, обезьянья морда, раскомандовался тут! Вот погоди, силы ко мне вернутся, полетаешь у меня за борт! - по-итальянски пробормотал Джованни, покорно вернувшись в постель. Перспектива оказаться связанным по рукам и ногам его вовсе не прельщала, и ему пришлось сдерживать свои порывы без посторонней помощи. Но ругаться на родном языке ему никто не запретит, тем более, что понимал его разве только один доктор, другие, чьи голоса он слышал, предпочитали хинди или ломаный французский и такой же английский. Однако, когда перед ним появилась еда, он сразу помягчел к индусу, и даже пробормотал что-то вроде слов благодарности, накинувшись на рыбное рагу. Вкус у этого блюда был необычный, соус, в котором плавали кусочки рыбы и каких-то кореньев или фруктов, напоминал горько-острый мед, а зеленоватые лепешки были совсем тонкие и ломкие, как сухие листья, и отдавали водорослями. Он спросил по-английски, указывая на блюда: - Вот из вис фуд? Индианс?* Взяв у слуги кубок, он сперва понюхал налитую в него белесую жидкость, потом сделал небольшой глоток. - Вот из ит? Милк оф гот? Ай лайк ээээ... рост мит оф гот энд ай вонт ит ту некст дина!** _____________________________ * Что это за еда? Индийская? **Что это? Молоко козы? Я люблю жареное мясо козы (жареную козлятину) и хочу ее на следующий обед!
Капитан Немо: Будь на месте Рама его сахиб, принц Даккар, он пояснил бы Джованни, что у пищи на борту "Наутилуса" нет национальности, как нет больше национальности у матросов - одно только море в качестве общего отечества и последнего прибежища. Но Рам мыслил не столь глобальными категориями, и еда для него была только едой, средством для подкрепления сил и поддержания телесного здоровья. - Нет, коз мы не держать... - улыбнулся он. - Это молоко мы добывать из китов. Мы их немножко доить, как люди доить коз. Жареной козлятины мы тоже не есть, очень вредно. Когда вы немного окрепнуть, я угостить вас супом из черепахи и рагу из мяса осьминога. Очень вкусно! А это, что вы сейчас есть, сделано из восьми рыб и особых водорослей.
Джованни Карузо: Услыхав про китовое молоко, Джованни едва не поперхнулся им. Оно и вправду было какое-то слишкм жирное на вкус и отдавало рыбой, но... - Какое же молоко может быть у кита - он же рыба! Не, брат, ты меня не дури, скажи лучше, что ты в нем рыбу вымачивал, а вылить пожалел и меня вот решил напоить этакой гадостью! - от возмущения, он говорил по-итальянски, и пытался даже жестикулировать, как привык, но слабость и боль мешали. Этот индус ни слова не понял, продолжая улыбаться во всю физиономию, и тогда Джованни напряг всю свою память и наскреб из скудного английского словаря несколько нужных ему слов: - Ээээ... вал из ит а фиш, хау ит мей... эээ... тейк* э милк? Ай эм нот а ступид, ай донт траст ё вордс.** _________________________ * Джованни перепутал глагол давать (give) с глаголом брать (take) ** Кит это рыба, как он может брать молоко? Я не глупый, я не верю твоим словам.
Капитан Немо: Английский, на котором пытался изъясняться раненый, был ужасен, однако Рам понимал Джованни достаточно хорошо. Получив прямо в лицо обвинение во лжи, индус возмущенно затряс головой: -Я говорить чистая правда! Это молоко мы получить из кита... из кита-женщины*... вот так (он руками изобразил, как доят). Кит не рыба, кит - животное... молокопитательное!** Ученые давно это выяснить, вы... мало знать и наверное, ничего никогда не читать! Выпалив свою отповедь, Рам снова скрестил на груди руки в знак почтения, но одновременно бросил на Джованни воинственный взгляд. Душа его кипела от негодования. Надо же, какой-то белый каторжник посмел сказать ему, честнейшему слуге, что он лжет! ____________________________________________________________ * Рам не знает, как правильно назвать самку кита **Рам пытается сказать - млекопитающее
Джованни Карузо: Джованни рассмеялся почти по-итальянски живому пояснению индуса, но все так же недоверчиво покачал головой: - Э, нет, черноглазый, я скорее поверю в то, что вы русалок доили, чем китов! Шутка про русалок показалась ему такой удачной, что он снова принялся извлекать из памяти английские слова, чтобы донести ее до индуса, который надулся, словно индюк: - Ай сун белив ин вот ю хев милк зе вотерледи.... эээ... мирмейд, бат нот э вал, нот э вал!* _____________________________ * я скорее поверю в то, что ты доил водяную леди эээ русалку, но не кита, не кита!
Капитан Немо: Рам решил больше не спорить с невежественным упрямцем, но зловеще покачал головой, как будто давал понять: вот погоди, еще увидишь собственными глазами... - Вы все съесть и выпить, - повторил он. - И потом отдыхать, сейчас - ночь. Я пока что уходить: узнаю, долго ли вы еще болеть! Но если надо звать меня, нажмите вот сюда... видите? Тут кнопка! Он бережно поднял таз, чтобы унести и тщательно изучить его содержимое, как учила древняя индийская медицина. Но прежде чем покинуть комнату, пояснил с толикой превосходства: - Вот в том углу - что надо использовать для нужды. - Рам указал на широкий глиняный сосуд с плотной крышкой, который было сразу не разглядеть в полумраке каюты. - А этот таз для кровопускания...
Джованни Карузо: Джованни покивал головой и промычал что-то, что можно было бы принять за "да-да, я все понял", продолжая набивать себе рот вкусным яством из восьми видов рыбы и водорослей. Необычная снедь пришлась Карузо по душе и приятно легла в желудок, отчего вскоре веки его потяжелели и приятная сытая усталость навалилась на тело. Он вытер руки о салфетку, отодвинул от себя поднос с опустевшей посудой, и поудобнее устроился на своем ложе, предоставив событиям идти своим чередом. Главное было, что теперь он на свободе и вскоре уже сможет вернуться в Европу и разыскать Констанцу и сынишку... Ему приснилось, что он бродит по улицам странного пустынного города, ища их, сворачивает в переулки, рыщет по домам, двери которых незаперты, а обитатели исчезли. Во сне он громко звал Констанцу по имени, надеясь, что она вот-вот появится в окне или выйдет из арки, но на его призывы отвечало только многоголосое эхо... А после в город пришел туман, он поглотил стены и вывески, путевые знаки и фонарные столбы с тусклыми газовыми рожками, и Джованни остался совершенно один в этом тумане. До тех пор, пока из него не начали выныривать высокие фигуры и бледно-зелеными мордами и длинным когтистыми лапами... Он резко проснулся и сел, вынырнув из нового кошмара. Лоб его взмок от пота, бок и рука тут же напомнили о себе стрельнувшей болью. В каюте тускло горел один шарик, а за толстым стеклом оконца морская вода слегка посветлела. Джованни спустил ноги на пол и, пошатываясь, добрел до иллюминатора. В прозрачной воде виднелись смутные очертания далекого рифа, но совсем близко от борта корабля проплывали стайки рыб самой разной формы и размеров. Завороженный этим зрелищем, Карузо долго стоял, прилипнув к стеклу, покуда ноги не заболели, а море совсем не посветлело, что означало только одно - ночь уступила свой черед утру...
Капитан Немо: Прошло уже почти трое суток с тех пор, как Джованни Карузо был поднят на борт "Наутилуса". Раны его оказались не столь опасны, чтобы надолго приковать к постели или оставить беспомощным калекой, а основной недуг - лихорадка - был вызван истощением и крайним переутомлением. Но хорошая пища, искусные врачебные снадобья и забота Рама сделали свое дело: силы постепенно возвращались к неаполитанцу. Пора было решать судьбу беспокойного гостя. Внимательно наблюдая за Джованни, Даккар составил довольно ясное представление о его натуре и пришел к выводу, что удержать этого человека в повиновении будет непросто. И никогда он не смирится с положением бесправного узника, не откажется от намерения обрести то, чем инстинктивно дорожит любое разумное существо, то есть свободу. Но в то же время капитан понимал, что волею судьбы ему достался лихой и любознательный малый, который также легко овладеет морским ремеслом, как и любым другим интересным делом. Такой не струсит в минуту опасности, и в настоящей передряге не сдастся, а будет бороться до конца. Следовательно, просто выбросить его вон, как ненужный балласт, ради сохранения тайны, которая через год-два в любом случае перестанет быть тайной, было бы одновременно жестоко и глупо. А вот идея посвящения в братство моряков, живущих на единственном в своем роде корабле, и связавших с ним основные надежды и судьбу, могла привлечь этого отверженного, которого на родине травили и гнали, как дикого зверя... Капитан решил рискнуть и для начала поговорить с Карузо начистоту. Интуиция подсказывала ему, что это наилучший путь... ...Когда он неслышно вошел в каюту, то, к своему удивлению, застал неаполитанца на ногах. Тот не заметил его появления и даже не обернулся, увлеченный созерцанием тропических рыб, резвившихся за хрустальным стеклом иллюминатора. - Доброе утро, синьор, - проговорил он. - Я вижу, что вам намного лучше...
Джованни Карузо: Джованни обернулся на слова приветствия и увидел в проеме двери статного мужчину. Голос его несомненно принадлежал тому же человеку, который говорил с ним на языке его родины, но вот внешность доктора Карузо представлял несколько иной. Для начала, он ни за что не поверил бы, что его спаситель - уроженец тех же мест, что и слуга-индус. Ну, может, кожа его была светлее, а одеждой и манерами он больше походил на европейца, но в остальном Джованни не мог ошибиться. Этот человек был сыном Индии, сказочной страны, пристегнутой якорной цепью к британской короне. Потом, Джованни почему-то вообразил, что доктор обязательно носит монокль или очки в тонкой оправе и близоруко щурится без оных аксессуаров. Но темные глаза незнакомца смотрели на него прямо и испытующе, и было непохоже, что этот странный доктор-индус нуждается в очках. Последнее, что навело его на мысль о том, что он все это время имел дело с человеком, для которого медицина является скорее увлечением, чем призванием, было то, как незнакомец держал себя. И то, что он сразу не бросился щупать Карузо пульс или трогать повязки, и то, как почтительно здоровались с ним проходившие по коридору матросы, и высокий пояс, какой обычно носят корсиканские моряки и пираты, и свободного покроя рубашка, и ботфорты, а главное - какая-то удивительная гармония облика и черт лица, словно над ним поработал искусный скульптор, взявший за образец римских или индийских богов... Джованни, хоть Констанца и называла его варваром, понимал толк в красоте, и потому некоторое время просто молча созерцал того, кому был обязан своим спасением и, несомненно, того, от кого теперь зависела его дальнейшая судьба. Ибо мужчина, столь щедро наделенный самой природой, мог по праву занимать место лидера, вожака, капитана... Однако, пауза затянулась и тишина в каюте стала почти гнетущей, и Джованни поспешил ответить на приветливые слова: - Спасибо за заботу, синьор... мне и впрямь полегчало... Могу я узнать ваше имя, коль вам известно мое?
Капитан Немо: Капитан скрестил руки на груди и слегка наклонил голову. - Когда-то меня называли принцем Даккаром. Даккар Нана Сахиб, младший сын раджи Бундельханда. Полагаю, вам доводилось слышать обо мне... Но с недавних пор я отказался и от имени,и от титула. Так что для всех на борту этого корабля - и для вас в том числе - я капитан Немо. Говоря, он не сводил глаз с того, кто был теперь больше,чем пленник, но пока еще меньше, чем полноправный член команды "Наутилуса". Признание, сделанное в совершенно естественной манере,без малейшего налета пафоса или высокомерия, тем не менее имело скрытую цель. Если Джованни в самом деле томился в каторжной тюрьме на положении обычного презираемого узника, он наверняка успел наслушаться разных историй о восстании сипаев и о судьбах мятежных вождей. Не мог он не знать ио том, что за голову принца Даккара до сих пор объявлена награда... "Теперь у него есть шанс выгодно продать и мою тайну, и мою голову... И он непременно сделает такую попытку, если мое первое впечатление о нем было ошибочным. Интересно, что он скажет и что первым делом предпримет...
Джованни Карузо: Джованни определенно где-то слыхал это имя - принц Даккар, кажется, стоял во главе сопротивления сипаев в отдаленных провинциях Индии, и англичане долгое время за ним охотились, уже после того, как восстание было подавлено и бунтовщики разгромлены. Но все то время, что он провел на каторге, Джованни больше интересовали новости из Европы, а не события в чужой ему стране, да еще и с англичанами в качестве главных действующих лиц. Конечно, поскольку он и сам считал себя несправедливо осужденным английским правосудием, его симпатии были на стороне бунтарей-сипаев, но сами сипаи, попавшие на каторжные работы на острова, симпатии к белым не проявляли, и о дружбе между итальянцем и индусами речь ни разу не заходила, даже на почве общей ненависти к британским колонизаторам и тюремщикам. Но, похоже, что и сам принц Даккар разочаровался в идее освободительной борьбы и сбежал в море, туда, где можно принадлежать лишь себе самому и не поднимать никакого флага, кроме разве что, пиратского Роджера... Гарибальди в этом смысле оказался куда как более упертым и таки-достиг своего, объединив разрозненные части итальянских княжеств и натянув зелено-бело-красный чулок* на весь Апеннинский полуостров. - Стало быть, это ваш корабль, капитан? - спросил Джованни, окинув взглядом каюту. - Могу я узнать, куда вы направляетесь? Или для вас, как для мятежника, нет никакого пристанища в портах Британской империи, откуда я мог бы попробовать добраться до Европы? _____________________________ * Джованни намекает на цвета флага Гарибальди - это современный флаг Италии (зелено-бело-красный)
Капитан Немо: Легкая улыбка тронула губы капитана. Если Джованни временами и выглядел одержимым, одержимость его была спровоцирована не алчностью или корыстью, а безумной страстью к жене. С тех пор, как неаполитанец пришел в себя, имена близких не сходили с его уст, но и в бреду он твердил их, как заклинание. Даже любопытство, проявленное им по отношению к "Наутилусу" и корабельному курсу, имело единственную цель - выяснить, как скоро он может попасть в столь желанную Европу... - Да, это мой корабль, синьор. Единственный в своем роде - как вы, наверное, уже заметили. Ни в Европе, ни на Востоке, ни в странах Нового Света нет второго судна, подобного ему. "Наутилусу" не страшны обычные корабельные опасности - блуждающие волны, мертвый штиль, изматывающие шторма, пираты; для него не существует границ и таможни; он невидим ни для военного флота, ни для торговых шхун... И самое главное, он идет в среднем со скоростью двадцати шести миль в час, то есть со скоростью курьерского поезда. В этом состоит хорошая новость.
Джованни Карузо: Джованни усмехнулся и недоверчиво покачал головой: - Помнится, матросы в одном корсиканском порту рассказывали небылицы про один неуязвимый чудо-корабль... Правда, назывался он иначе, то ли Летучий Голодранец, то ли Ленивый Голландец*... Какому ж кораблю, кроме него, не страшен шторм или пираты? И как можно пройти невидимым там, где за морем приглядывают жадные таможенники, если не на корабле, которого нет? Но вот он, я стою в его каюте, могу руками пощупать. Может, плохая новость в том, что я уже на том свете, и вы - призрачный капитан призрачного корабля? Шутка шуткой, а ему самому стало не по себе - а ну как он и впрямь уже потонул и теперь вербуется в матросы на судно-призрак, капитан которого проклят или продал душу и всю команду сатане? Джованни поднял руку к груди и с облегчением нашарил ладанку - хоть какая, а защита от нечистой силы... ______________________________ * Джованни имеет в виду "Летучий Голландец", легендарный парусный корабль-призрак, который не может пристать к берегу и обречён вечно бороздить моря. Обычно люди наблюдают такой корабль издалека, иногда в окружении светящегося ореола. Согласно легенде, когда «Летучий голландец» встречается с другим судном, его команда пытается передать на берег послания людям, которых давно уже нет в живых. В морских поверьях встреча с «Летучим голландцем» считалась плохим предзнаменованием. Легенды о нем были популярны с конца 17 по 20 век включительно.
Капитан Немо: - Хмммм... Быть может, ваши корсиканские моряки были не так уж далеки от истины, - заметил Немо с неожиданной горечью. - В определенном смысле я и моя команда действительно умерли - умерли для земного мира, где царит беззаконие, тирания и алчность... "Наутилус" тоже можно назвать призраком, поскольку о его существовании известно лишь тем, кто в свое время добровольно поднялся на борт - или, подобно вам, был приведен силой Судьбы. Тут капитан заметил, как Джованни изменился в лице и побледнел, как робко потянулась его рука к защитному амулету, спрятанному под рубахой... и поспешил прибавить: -Успокойтесь, синьор Карузо, вы не умерли. Может быть, вы теперь даже живее, чем те, кто остался влачить свои дни в тюрьме на Гадючьем острове. Но разве вы никогда не задумывались,сударь, что многое из того, что создано руками человека, чем в наши дни мы пользуемся столь привычно и обыденно, когда-то существовало только в воображении или мечтах гениев, которых современники считали шарлатанами и безумцами? Леонардо да Винчи в 16 веке начертил схему летательного аппарата, а всего двести лет спустя в воздух поднялись братья Монгольфьер... Идея заключить пар в котел и заставить его работать в 17 веке казалась шарлатанством, а в 19 - дала нам поезда и пароходы... Этот корабль поначалу тоже был только мечтой, но ее удалось воплотить в жизнь с помощью упорного труда множества людей. Но вы не обязаны верить мне на слово. Пойдеме со мной - и все увидите собственными глазами.
Джованни Карузо: Джованни немного успокоили рассудительные речи капитана, но пуще того - то, что в ответ на его короткую мольбу о спасении и защите, Господь оставил все как есть, не сотворив никакого вреда ни кораблю, ни его владельцу. "Стало быть, не сатана, и то слава Богу!" - решил Карузо и робко последовал туда, куда пригласил его повелительный и безупречно-вежливый жест капитана Немо. Коридор, куда они вышли из каюты, оказался совсем не длинным, по крайней мере, не таким длинным, как в обычных парусниках или военных судах на паровой тяге. По правую и левую стороны было расположено еще несколько дверей, а под полом, выложенным стальными листами, гул усилился. Казалось, что где-то в глубине этого необычного корабля ритмично и безостановочно бьется большое, как у кита, сердце. - Что это за звук, капитан? Паровой котел шумит иначе...
Капитан Немо: Оценив выдержку Джованни,капитан одобрительно кивнул, и тут же, не чинясь,ответил на его вопрос: - Это работает двигатель, сударь. Но не на пару, а на электрической энергии...Вы наверняка представляете себе эту могучую силу природы, если вам доводилось хотя бы раз в жизни посылать телеграмму, или наблюдать гальванические опыты... или видеть молнии во время грозы. Здесь у нас все на электричестве, так что я не солгал вам и нисколько не преувеличил, назвав "Наутилус" уникальным кораблем,единственным в своем роде. Даккар окинул собеседника внимательным взглядом и спросил: - Чувствуете ли вы себя достаточно окрепшим, чтобы совершить небольшую прогулку до столовой и позавтракать со мной?
Джованни Карузо: "Ишь ты, дьявол! На электричестве, значит... Хитрая машина!" - подумал Джованни, но решил, что благоразумнее будет держать свои комментарии при себе, и ограничился тем, что ответил на последний вопрос капитана: - О да, благодаря заботам вашего эээ... слуги, ну... того, который был со мной ночью, я чувствую себя значительно лучше. И на завтрак готов съесть даже печеную каракатицу или суфле из медуз! Но любопытство распирало его все сильнее по мере того, как они шли по узкому проходу, и тысячи новых вопросов роились в голове, словно туча растревоженных диких пчел: - Капитан, раз уж вы так любезно отвечаете на мои вопросы, скажите, а почему не слышно моря? Снаружи что, полный штиль, если вы приказали завести этот самый... эээ... двигатель?
Капитан Немо: - Напротив, море сегодня довольно бурное, и дует зюйд-вест. Неужели вы еще не догадались, синьор Карузо? Ведь не далее как четверть часа тому назад я застал вас возле иллюминатора, когда вы с интересом натуралиста - или рыбака - не знаю, что ближе к истине,- изучали тропических рыб... Капитан снова не смог сдержать улыбки, предчувствуя, какое впечатление произведут на Карузо его следующие слова: - Вы в пучине Индийского океана, Джованни, на глубине около двухсот метров под уровнем моря. Мы движемся со скоростью двадцати пяти миль в час. "Наутилус" - это подводный корабль... Ну, что же вы остановились? Пойдемте, пока кушанья не остыли. Рам говорил мне, что стряпня нашего кока пришлась вам по вкусу.
Джованни Карузо: Джованни показалось, что пол поплыл под ногами, когда капитан сказал ему про двести метров под уровнем моря. Ему вдруг показалось, что откуда-то сверху неминуемо должна хлынуть соленая вода - шутка ли, столько ее там, снаружи! ОН настороженно прислушался к звукам, ожидая и страшась услышать скрежет стали и хруст корабельных досок, на которые давит эта толща воды... но ничего подобного не услышал. Все тот же гул, от которого пол слегка вибрировал, и все та же ватная тишина. - А я-то гадал, зачем кто-то приказал в каюте ниже ватерлинии оконце сделать... - ляпнул он первое, что пришло на ум. - Стало быть, мы и впрямь под водой? Но... но как такое возможно? Это... это ведь чудо, настоящее чудо! - Карузо вдруг засомневался, так ли это на самом деле - Но... ведь Бог сотворил человека, чтобы тот по земле ходил, а не под водой. Человек - он ведь не рыба! Вы точно душу морскому черту продали! И потому он вашу посудину не топит! Эта мысль так прочно утвердилась в его уме, что Джованни снова остановился, почувствовав, как ледяной страх поднимается от пяток по спине и шевелит волосы на его голове.
Капитан Немо: - Настоящих чудес на этом свете не бывает, - вздохнул капитан. - С некоторых пор я знаю это совершенно точно. Но пытливый человеческий ум, вооруженный наукой и следующий за перстом Провидения, способен покорять себе природу, овладевать ее тайнами и ставить их себе на службу. "Наутилус" создан руками человека, но по воле Бога, в этом вы совершенно правы. Немо помрачнел и ненадолго замолчал, не в силах сразу отогнать воспоминания, но справился с собой и обратился к Джованни все тем же рассудительным тоном: - Вы суеверны... как все неаполитанцы, как все южане, может быть. Но поверьте, бояться нужно было наверху, там, откуда вы пришли, а здесь, в глубинах моря, вы под защитой, точно в лоне любящей матери. Когда вы лучше познакомитесь с устройством "Наутилуса" и с жизнью на борту, то увидите, что он не несет в себе никакого злого чародейства или магических заклятий. Здесь работают механизмы, приведенные в действие умелыми руками, покорные и послушные воле капитана и команды. Вы что же, не получили совсем никакого образования? Умеете ли вы, по крайней мере, читать и писать?
Джованни Карузо: Джованни теперь побаивался смотреть капитану в глаза, но последние его слова задели гордость Карузо, и он с вызовом ответил: - Не считайте меня таким уж невежей, капитан, я вполне обучен и чтению, и письму. И книжки люблю читать разные, но вот про то, что кто-то смог сотворить такую машину, корабль подводный - впервые слышу... Сказал бы кто другой, когда я на берегу был - я б ему в глаз дал за наглое вранье! Но теперь не знаю, может мне себе самому в глаз дать?.. Ведь, покуда сам не увижу, что это за корабль такой, буду думать, что это все мне пригрезилось... Наряду со страхом, в нем пробудилось обычное мальчишеское любопытство и вдруг страсть как захотелось все тут облазить и взглянуть на это творение рук человеческих. Если оно все так, как говорит капитан, то ему чертовски повезло, а если все это - бесовское наваждение, то стало быть, он уже помер и теперь душа его в аду мается... В странном таком, подводном аду.
Капитан Немо: - В таком случае, вам интересно будет взглянуть не только на машинное отделение и рубку, но и на мою библиотеку, - отозвался Немо. - Я считаю, что светоч знания должен быть доступен всем и каждому, ибо тяга к знаниям пробуждает человеческий дух, а пробужденный дух тяготеет к высшей ценности, высшему благу - свободе! Я собрал здесь сотни томов из всех областей науки, искусства, философской мысли... Полагаю, что несколько месяцев занятий вполне могли бы заменить вам целый курс университета. Чтение книг, еще незнакомых вам, поможет лучше понять секреты "Наутилуса". Но покамест мы пришли, пожалуйте сюда... Даккар нажал на кнопку, вделанную в стенную панель,и перегородка разошлась, пропуская капитана и его гостя в столовую. Посередине стоял накрытый стол, и Рам снимал крышку с горячего блюда.
Джованни Карузо: От Джованни не ускользнуло то, что капитан, рассказывая про библиотеку, упомянул время, в течение которого ему будет дозволено пополнять свои знания. И он снова остановился на пороге гостиной, в чем-то похожей на обычную гостиную в хорошем доме где-нибудь на юге Италии или Франции, а в чем-то весьма отличной от нее. Но сейчас, когда смысл слов капитана дошел до Карузо, ему сделалось не до изучения обстановки, и даже дразнящий запах яств не сумел избавить его от новой напасти: - Так что же, этот ваш корабль, он совсем ни в какие порты не заходит? И... стало быть, я не сумею попасть обратно в Европу? - эта горькая, как отрава, догадка, так его поразила, что он снова ощутил слабость в ногах и прислонился к дверному косяку: - Зачем же вы меня спасли тогда?
Капитан Немо: - То есть как -зачем я вас спас? - переспросил Немо с неподдельным удивлением. - Вы так отчаянно боролись за жизнь, что сама смерть сбежала от вас в страхе, а теперь, выходит, совсем не дорожите тем, что приобрели? - Сахиб, он сейчас упадет! - испуганно воскликнул Рам на хинди. Он ринулся было к своему подопечному, но его остановил повелительный жест капитана. Немо сам поддержал Карузо за локоть, присмотрелся к его лицу и цвету губ, и убедился, что опасность обморока действительно есть. На голову бедняги свалилось чересчур много впечатлений и сведений, которые и здоровому человеку непросто было переварить за один присест. Даккар решил немного сбавить темпа урока, который взялся преподавать, и с помощью Рама бережно усадил Джованни на его место за столом. - Посидите. И выпейте для начала воды - она обогащена полезными для здоровья солями, и мгновенно придаст вам сил. Да, я вижу, что "Наутилус" интересует вам лишь как транспортное средство, способное доставить ваше бренное тело в Европу... Увы, я в самом деле ограничен в возможностях доставить вас туда, во всяком случае немедленно. В этом и заключалась плохая новость.
Джованни Карузо: Джованни от огорчения закусил губу - в груди вдруг что-то заныло, и тоска, подобная каторжной, заслонила надежду о скором воссоединении с женой и сыном, которую он начал вновь испытывать после своего чудесного спасения. Теперь спасение не казалось ему таким уж чудесным, хотя в одном нельзя было не согласиться с капитаном - он остался жив, а раз так, то все еще может измениться к лучшему! - Значит, теперь я ваш... пленник? Или гость? Или как? - спросил Карузо и попытался неуклюже загладить свою грубоватую прямоту - Ну... просто я не хотел бы слишком долго обременять вас, у вас, видать, забот и без меня хватает...
Капитан Немо: - Я не беру пленных, - сухо проговорил капитан,и глаза его на миг стали холодными, как вороненая сталь. - Будь вы моим врагом и столкнись я с вами на поле боя - вы были бы уже мертвы. Но я не могу насильно заточить свободнорожденное существо только лишь потому, что его появление по каким-то причинам мне неудобно. Решайте сами свою судьбу, синьор Карузо, это ваше неотъемлемое право! Я могу высадить вас на одном из этих островов - оставить вам еду, одежду, оружие, снабдить картой местности и еще кое-какими ценными предметами и сведениями, которые облегчат ваше существование на здешних землях. Но хочу вам заметить, что в этом случае ваши шансы благополучно и быстро попасть в Европу практически нулевые. Пассажирских судов здесь ходит очень мало, все больше военные корабли и торговые шхуны, однако все они крайне неохотно поднимают на борт обитателей джунглей...Не забудьте, что вам еще придется как-то объяснять капитанам этих судов свое происхождение, и далеко не факт, что они вам поверят. Но вы можете поступить иначе: остаться здесь, на "Наутилусе", со мной и моей командой. И если сумеете проявить трудолюбие, отвагу, решимость, верность данному слову - станете полноправным членом нашего братства, которое никогда не даст вас в обиду, где бы вы ни оказались, и в какую бы беду ни попали. Он снова замолчал и стал вглядываться в Джованни, пытаясь прочесть его потаенные мысли, и ответить на сомнения и страхи неаполитанца раньше, чем тот выскажет их вслух. И вскоре он ощутил слабый энергетический ток, толкнувшийся в сердце, как электрический разряд... - Быть может, - медленно проговорил Немо, - Вы полагаете, что никогда больше не сможете увидеть жену? Именно это приводит вас в такое отчаяние?
Джованни Карузо: Джованни молча выслушал все, что ему сказал капитан и совсем сник. Стало быть, его побег, сопряженный с таким безумным риском, привел его в новую ловушку, пусть и не такую ужасную, как неудачное ограбление, но тут он снова застрял на неизвестное количество дней и ночей... Надежда через несколько месяцев увидеть и обнять Констанцу и подбросить в воздух кроху-сына растаяла как дым... Однако, капитан Немо, словно прочел его мысли и проник в душевные страдания, и его вопрос попал точно в цель. - А вас не привело бы в отчаяние, что тот, кто вас спас, тут же и отобрал надежду увидеться с женой и ребенком, которых я уже и так не видел больше двух лет? Вас эта новость оставила бы равнодушным? - почти крикнул Джованни и стукнул по столу кулаком, так, что задребезжали бокалы.
Капитан Немо: - За вас сейчас говорит ваше горе, не давайте ему воли, держите в узде, - невозмутимо проговорил капитан Немо. - И не спешите обвинять меня в жестокосердии и прочих ужасных вещах. Рам молча принялся подбирать осколки от бокала, упавшего на пол; закончив с этим, он также молча вышел из столовой, оставив собеседников наедине. - Я понимаю ваши чувства. Но вспомните, что я сказал вам немного раньше: если ваша жена любит и ждет вас столько лет, она подождет еще некоторое время. И дождется. Слышите вы, буйная голова? Непременно дождется. Я не собираюсь держать вас здесь на положении узника. Я ненавижу рабство и искореняю его, где только могу. Но я не Бог и не могу повелевать пространством и временем, и не могу ради вас одного ставить под угрозу жизнь и свободу тех, кто мне доверился, не могу рисковать "Наутилусом". Я не хочу лгать вам, внушая ложную надежду, и говорю прямо: путь домой будет для вас долгим и трудным. Это еще одна плохая новость. А хорошая в том, что этот путь для вас уже начался...
Джованни Карузо: Джованни вздохнул, сдерживая жгучие слезы, и сглотнул плотный комок, вставший поперек горла. Этот человек, подаривший ему жизнь, но отобравший надежду, все же действовал милосердно и не желал ему зла. - Простите мою горячность, капитан. Вы ведь тоже изгнанник и вне закона, как и другие на этом корабле? Тогда вам следовало бы назвать его "Пария", а не "Наутилус"... И я... я правда благодарен вам за свое спасение. Если б не вы, Констанца уж точно меня не дождалась бы, а так... так у меня все еще есть шанс когда-нибудь ее увидеть, ведь правда? Капитан молча кивнул* и Карузо вытер глаза рукавом рубахи и, пару раз шмыгнув носом, выпрямился и взглянул на стол. Горе горем, но аппетит у него не пропал даже от двух неприятных новостей этого утра, и Джованни решил, что морить себя голодом и заставлять капитана ждать себя по меньшей мере невежливо. - Неужели вы совсем не используете дары земли и питаетесь тем, что посылает море? Мне ваш слуга тут рассказал, что вы даже китов используете, как коз или коров. Разве такое возможно, они ведь рыбы? Откуда же у рыб берется молоко? _____________________________ * согласовано
Капитан Немо: - К вам вернулся аппетит, это очень хорошо, - заметил капитан. - Еще несколько недель, и станете здоровее, чем были... Поскольку если бы не обладали отменным здоровьем, то не протянули бы на Андаманской каторге и полугода. Ешьте и, самое главное, пейте: чистая вода - это то, в чем больше всего нуждается наше тело. Он самолично наполнил стакан Джованни прозрачной холодной водой и указал ему на блюдо, где были красиво сервированы ломтики рыбы с густым соусом: - Основу рациона на "Наутилусе" составляют дары моря, оно поставляет практически все, что нам потребно. Но иногда мы делаем вылазки на сушу за дарами земли, которых нет в океане, но все жн они необходимы человеку. Например, лимоны: лучшее средство от цинги. Или пряности - имбирь, перец, корица, все это не только приправы, как считают европейцы, но и лекарства, как гласит аюрведа. Попробуйте тунца, маринованного в йогурте со специями... Впрочем, запеченный зубан - вон там, рядом с вами - нисколько не хуже. Что же касается дельфиньего и китового молока, вы пали жертвой распространенного заблуждения. Дельфины и киты похожи на рыб внешним видом, но они вовсе не рыбы, а морские животные. Они не мечут икру, подобно рыбам, а производят на свет живых детенышей и вскармливают их молоком... При определенной сноровке добыть молоко не так уж сложно. Здесь у нас целые стада дельфинов. Вы увидите их собственными глазами и убедитесь, что это поистине удивительные существа, добрые и чрезвычайно умные. Мои матросы обожают играть с ними. Когда-нибудь вы расскажете своему сыну о виденных чудесах, и он еще не будет вам верить.
Джованни Карузо: Джованни не заставил себя долго упрашивать, и, орудуя специально для того предназначенными приборами, быстро наполнил свою тарелку всеми кушаниями, до которых сумел дотянуться. Еда была необычна и необычайно вкусна, рыба таяла во рту, соусы обжигали рот и губы, а запахи разжигали аппетит пуще прежнего. И даже вода, которой угощал его капитан заместо рома, казалась только что взятой из горного источника. - Поразительные вещи вы рассказываете, капитан! Кому другому - не поверил бы! Но вам, вам я верю, даже если мне не доведется своими руками подоить дельфина или почесать брюхо киту! Не знаю, как у вас получается добывать и готовить все это изобилие, но голодная смерть на борту "Наутилуса" нам точно не грозит! - сам того не заметив, он как-то легко причислил себя к тем, кто находился на борту подводного чудо-корабля. - Кстати, а сколько же человек вмещает этот ваш корабль? Я не видал его снаружи, но мне сдается, что он довольно велик!
Капитан Немо: Капитан последовательно и подробно отвечал на вопросы своего гостя, и в глубине души сам удивлялся искреннему удовольствию, которое доставляла ему эта живая беседа. За разговором он испытывал Джованни, раздумывая, какое дело можно поручить ему на борту, и одновременно старался смягчить удар, невольно нанесенный по сокровенным надеждам неаполитанца. - Вы еще много не можете себе представить, синьор Карузо: подводные леса, где мы охотимся на подводную дичь, бурную жизнь коралловых рифов, загадки потухших вулканов, жемчужные россыпи Цейлона, сокровища кораблей, затонувших давным-давно, лежбища морских слонов у побережья Северной Америки, торосы и айсберги высоких широт... И созвездия Южного полушария, совсем не похожие на те, к которым вы привыкли. Мне думается, что, привыкнув жить в море, вы едва ли когда-нибудь захотите расстаться с ним, ибо это стихия дает ни с чем не сравнимое счастье среди неисчислимых страданий человечества. Что же до "Наутилуса", то в ближайшее время вы сами сможете осмотреть его целиком, и познакомиться с командой. Пока лишь могу вам сказать, что в длину он имеет семьдесят метров, и примерно десять метров в ширину, водоизмещение - полторы тысячи тонн. А экипаж пока что состоит из двадцати пяти человек, включая меня и вас. Капитан замолчал и, пока Джованни снова не принялся его расспрашивать, спросил в свою очередь: - Помнится, вы рассказывали, что попали в тюрьму в Глазго, за попытку ограбления особняка, и удача вам не сопутствовала. А до того - были солдатом... Как же вы, неаполитанец по рождению, оказались в Шотландии, и почему вступили на преступную стезю? Неужели не нашли иного способа прокормить жену и ребенка? И знаете ли вы, кто заботится о них теперь?
Джованни Карузо: "Жемчуга Цейлона... сокровища затонувших кораблей... да, похоже, я сижу в компании настоящего короля нового мира! Целое подводное царство! Вот угораздило ж мне почти что превратиться в Кола-рыбу*, да попасть в гости к самому морскому царю!" - думал Джованни, поглощая аппетитные кушания и слушая речи капитана. Размеры судна и его водоизмещение тоже поразили воображение неаполитанца - он полагал, что подводный корабль размером будет как трабаколло** или фелюка***, но "Наутилус" был размером почти как корвет, быстроходное военное судно с паровым двигателем. Только вот команда у него была раза в три меньше. Оно и понятно, раз парусов у такого корабля и в помине не было... Когда капитан Немо спросил его про прошлое, Джованни скупо рассказал историю их с Контанцей скитаний, и то, почему их занесло с Корсики в Шотландию, и безвыходную ситуацию, в которую они попали, когда Констанца заболела и сказала ему, что беременна... Не случись тогда этой простуды с жаром, Джованни, может быть, нашел бы более мирный способ достать денег. - Надеюсь, что Констанца нашла себе приют во Франции, мы с ней говорили о том, что в Шотландии с ее сыростью и холодом, ей оставаться никак нельзя. Но ее доверенный человек находится в Глазго, и потому мне нужно побывать там, чтобы отыскать ее... _____________________________ * Джованни имеет в виду героя итальянской сказки Кола-рыбу ** Трабакколо - торговое судно с полными образованиями длиной около 60—100 футов использовалось в основном в Адриатике, происходит из Chioggia, недалеко от Венеции. *** Фелюка - небольшое парусное судно Средиземноморья
Капитан Немо: Даккар подавил тяжелый вздох. Его расспросы были вызваны отнюдь не праздным интересом. Мысленно он уже зачислил Джованни Карузо в экипаж "Наутилуса", а значит, участие в судьбе нового матроса и некоторая ответственность за его семью становились одновременно и правом, и обязанностью капитана. Большинство людей на борту, как и он сам, потеряли всех своих близких в войнах и восстаниях; но были и те, кого все еще ждали на дальних на берегах жены, не сводящие с горизонта заплаканных глаз, дочери и сыновья... Отверженным, поставившим себя вне законов общества, за обретенную свободу и саму возможность жить и дышать воздухом приходилось платить долгими разлуками, редкими встречами и вечной тревогой о любимых. Нередко эти страдания лишь подогревали пламя мщения, горевшее в душах мятежных скитальцев. Так что история Джованни не случайно тронула капитана, задела за живое, и вновь пробудила болезненные думы о собственных утратах. Карузо стремился в Глазго, готов был, кажется, на все, чтобы попасть туда - но и сам капитан Немо в глубине души желал поскорее направить "Наутилус" к холодным британским берегам, произвести разведку и выйти-таки на след Монтгомери, своего главного и непримиримого врага... Увы, он не мог осуществить этот план спонтанно, без тщательной подготовки. Приходилось ждать. И все же упоминание о Глазго, о каком-то доверенном человеке, имеющем возможность передавать сведения с британского острова на материк, зацепило внимание Даккара. Он увидел в этом особый знак Судьбы. - А кто этот доверенный человек? Вы сами его выбирали? Если он не приходится вам родственником или близким другом, не раз проверенным в тяжелых испытаниях, как можете вы знать, насколько он надежен? Вы не видели жену более двух лет и, насколько я понимаю, не получали от нее никаких известий...За это время много воды могло утечь. Женское сердце непостоянно по своей природе, но иной раз и верные сердца сдаются перед голодом и нуждой.
Джованни Карузо: Джованни почувствовал, что насытился, и отодвинул от себя опустошенную тарелку. Допивая воду, он размышлял, можно ли доверить капитану имя его поверенного из Глазго, и, когда последние капли перетекли из бокала в его горло, решил, что скрывать такое после всего, что он рассказал - не имеет смысла. - Это один из помощников адвоката, который пытался защитить меня в суде. У мистера Сильвера Рипли вышло только смягчить мне приговор, и на том спасибо, а его помощник, Джереми Торнвуд, он сам предложил, чтобы моя жена передавала мне через него все сведения касаемо ее самой. Я смогу получить их, только явившись к нему лично или, в случае моей смерти, их может получить человек, предъявивший вот это... - тут Карузо полез под рубаху и показал капитану амулет на цепочке. - Она эту вещицу сама мне подарила, и мистер Торнвуд ее узнает. Если же по истечении года со дня моего предполагаемого освобождения с шотландской каторги, я не подам о себе вестей, это будет означать, что... что она свободна снова выйти замуж или как-то иначе распорядиться своей жизнью без меня...
Капитан Немо: Какая-то несуразность, логическая нестыковка в словах Джованни уже второй раз резанула слух капитана. Чуть поразмыслив над этим, он понял, что показалось ему странным: - Погодите, друг мой... Разве ваша жена не знает, что вас судили повторно, изменили приговор и отправили в островную каторжную тюрьму? Британцы до отвращения педантичны в подобных вопросах, они должны были сообщить вашей супруге даже раньше, чем этот сделал бы поверенный. Они, видите ли, даже при казни сообщают точное время смерти. - при этих словах молния блеснула в черных глазах Немо, но столь же мгновенно погасла. - Сколько вы пробыли на Андаманских островах - полгода, год? И за это время не получили от жены ни одной весточки, ни одного письма?.. Простите меня за невольную жестокость, но это заставляет предполагать, что в ваших семейных делах отнюдь не все благополучно. Большой удачей будет, если этот Торнвуд имеет хоть какие-то сведения о синьоре Констанце и вашем сыне...
Джованни Карузо: В ответ на сомнения капитана Джованни помрачнел. Он и так гнал, как мог, от себя мысли о том, что его Констанца может попросту решить, что ей не нужен муж-каторжник, еще одно клеймо позора на ее дворянскую честь... Да и оставит ли она при таких раскладах сына, прижитого во грехе - ведь они не могли повенчаться, как положено, покуда она формально замужем за этим проклятым Турко! Джованни в который раз пожалел, что тогда, на пустынной итальянской дороге, пощадил его и не сделал свою женщину вдовой. - Знаете, капитан, я не хочу, чтобы мои письма к ней или ее ко мне проверяла полиция. Потому мы так и условились. Но если она решила устроить свою судьбу, не дождавшись меня, она пожалеет об этом! Сына я у нее тогда все равно отберу!
Капитан Немо: Капитан слегка приподнял бровь, точно его озадачила внезапная горячность собеседника, и заметил: -"Не бейте женщину даже цветком, пусть она и виновна в ста прегрешениях", гласит ведическая мудрость. Вы мало знаете и мало любите свою жену, раз столь поспешно судите ее, даже не узнав истинного положения дел. Пока ваш сын лежит в колыбели и едва научился ходить, он больше нуждается в матери, нежели в вас. Но настанет день, когда вы должны будете повести его - и он пойдет за вами сам, куда бы вы его ни позвали. Для этого надо всего лишь следовать путями своей судьбы, а не бороться с ней, как безумец. Он снова скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел в пространство, как будто наблюдал удивительные картины, доступные лишь его духовному зрению. - Вы счастливец, Джованни Карузо. Вам трижды повезло - вы свободны, вы живы и у вас есть надежда.
Джованни Карузо: Карузо возмутился воспитательным речам капитана, но сумел-таки вовремя прикусить язык и не полез с ним в спор о том, как настоящий мужчина должен любить и блюсти свою женщину. И, чтобы увести разговор в другую сторону, он ухватился за последнюю фразу своего гостеприимного спасителя: - Мне четырежды повезло, капитан. Все то, о чем вы сказали, да еще и чувство утоленного голода в придачу! Все это и впрямь тянет на улыбку Фортуны, и я буду ублажать ее и дальше, лишь бы она не обделяла меня своими дарами! Джованни отодвинулся от стола и перевел взгляд на гостиную. Это помещение было обставлено со вкусом, и в то же время строго. Темное дерево, полки из него, своими изгибами повторяющие причудливое очертание корпуса судна, и заставленные книгами, отдельные полочки с морскими приборами и картами, скатанными в рулоны, бар с напитками, большой глобус, массивная мебель, устойчивая и крепкая, как сам капитан. С потолка лился все тот же мягкий свет от круглых шариков, в которых заключалось электричество... - Скажите, капитан, а откуда ваш корабль берет электрическую энергию? Я видал, как ее извлекал на ярмарке один фокусник, но для этого он безостановочно крутил ногой какое-то колесо...
Капитан Немо: От капитана не укрылась ловкость,с какой неаполитанец уклонился от щекотливой темы, и мысленно одобрил его. Сдержанность и закрытость импонировали ему больше, чем простодушное разбалтывание душевных тайн. "Умеет молчать, когда нужно... Знает, когда наступает это самое "нужно". Держит оборону. Это хорошо.Это очень хорошо... Как знать, не найду ли я в лице Джованни Карузо разведчика-европейца, которого мне так не доставало в команде? Посмотрим..." - Источником электроэнергии являются сверхмощные натриевые батареи. Но едва ли это прояснит дело для вас - устройство батарей более чем сложное, и далеко не всякий инженер сразу в нем разберется. Говоря совсем просто, недостаток топлива нам не угрожает, поскольку натрий мы получаем непосредственно из морской воды. Вижу, что вы закончили завтрак, и приглашаю вас на прогулку по "Наутилусу". Вас нельзя утомлять, поэтому она не затянется, но вы получите более -менее ясное представление о том, как все здесь устроено.
Джованни Карузо: Выразив живой интерес к предложению капитана осмотреть корабль, Джованни поднялся на ноги и последовал за Немо из гостиной*, точно первооткрыватель, ступающий по неизвестной земле. Из гостиной они попали в узкий коридор, похожий на тот, по которому они шли ранее. Но заканчивался он площадкой, которую пересекала винтовая лесенка, уходящая одновременно вверх и вниз. - А сколько же палуб у "Наутилуса"? И откуда вы взяли такое причудливое название? Здесь все из металла или есть деревянные детали? А почему он не тонет, когда любая железка тут же идет ко дну? - любознательность неаполитанца была подобна аппетиту - усиливалась по мере того, как ему на глаза попадались все новые и новые диковины - то странный прибор, то чучело страшной рыбины за толстым стеклом, то выпирающие из стены трубы... _______________________________ * согласовано
Капитан Немо: - Не спешите, - предостерег капитан. - Вы задаете новый вопрос, даже не выслушав ответа на предыдущий... Впрочем, это неудивительно: любой человек, ступающий на палубу "Наутилуса", испытывает потрясение Колумба, впервые ступившего на берега Америки. Мой старший помощник влюблен в этот корабль, он называет его первым среди чудес света, и он нисколько не преувеличивает. Шаг за шагом Немо вел Джованни все дальше по коридору, и давал пояснения ко всему, что так занимало и увлекало его нового матроса. Капитан рассказал, что «Наутилус» имеет два корпуса - один наружный, другой внутренний, и что оба корпуса соединены между собой железными балками. Для придания кораблю повышенной прочности, заклепочные соединения заменены сваркой с помощью элемента Бунзена, двойная обшивка изготовлена из листовой стали Затем Немо показал Карузо горизонтальные рули, находившиеся посередине корпуса по бокам, и объяснил, что они используются для управления глубиной погружения. - А что касается способности "Наутилуса" плавать и не тонуть, здесь действует тот же закон, что и в отношении обычных надводных кораблей. Вспомните физику... гм... хорошо, я сейчас поясню подробно. Дело в том, что, несмотря на огромную массу, средняя плотность корабля по-прежнему меньше плотности воды. При этом сила тяжести, действующая на судно, уравновешивается архимедовой силой, которая выталкивает его, не позволяя утонуть. Конечно, если бы "Наутилус" не имел внутри себя заполненных воздухом отсеков и целиком состоял из металла, он не смог бы плавать. Но здесь у нас огромные воздушные резервуары. Для погружения в воду используются балластные цистерны, наполняемые водой. Всплытие происходит вследствие вытеснения воды из этих цистерн сжатым воздухом... Вы поняли меня? Капитану, как строгому учителю, хотелось убедиться, что его невольный ученик усваивает материал.
Джованни Карузо: Пояснения капитана для ушей Джованни пока были схожи с произнесением сложных заклинаний каким-нибудь волшебником из арабских сказок - звучит весомо, но по большей части непонятно, что внушает трепет и уважение. Из рассказа капитана и его уверенной речи, из того, с какой любовью он говорил про свой корабль и какие его секреты раскрывал, Карузо твердо уяснил лишь одно - корабль надежный, сделан настоящими умельцами, и Немо знает, как с ним управляться, чтобы миновать все морские опасности и ловушки. Но, чтобы не прослыть совершенным невеждой, на вопросы капитана Джованни отвечал утвердительно и даже по-своему пересказывал то, что понял из услышанного: - Да-да, кажется, понимаю, ваш "Наутилус" - он, как кит, как бы дышит, и потому не тонет - пока воздух-то внутри есть! А как он кончается, так вы и всплываете, да? Но следом за терпеливыми пояснениями капитана, у неаполитанца рождались десятки новых вопросов, а от увиденного он приходил то в мальчишеский восторг - например, когда Немо показал ему потрясающую подводную панораму, открыв с помощью потайного рычага большое прозрачное окно - то в полное изумление, когда на его глазах несколько матросов "Наутилуса", напялив на себя какие-то странные кожистые костюмы с круглыми ведрами на голове, прыгнули в люк и пошли себе гулять по дну морскому, как по суше! Еще и корзины с собой прихватили, устриц и омаров собирать! - Ну прям чудеса какие-то! А как же они там дышат? Вижу, пузыри вон пускают, а воздух-то откудова берут? - Джованни тщетно пытался разглядеть какие-нибудь трубки, соединяющие подводных охотников с кораблем, но ничего похожего не заметил. Зато заметил, что костюмы у них были надутые на спине, и тут же выпалил свою догадку - А, у них воздух внутри, я понял!
Капитан Немо: - Вы схватываете урок на лету, Джованни, - улыбнулся Немо. - Вы далеко пойдете, если не станете расхолаживаться и продолжите в том же духе... Он не был склонен к безудержным похвалам тем, кого брался наставлять или учить, но бесхитростное восхищение Карузо "Наутилусом", его интерес ко всему вокруг странным образом польстил Даккару. Ведь подводный корабль был его детищем, в которое он вложил всю боль своей души и всю энергию и жажду жизни, которы оставались с ним. несмотря на перенесенные невзгоды... И, как любой отец, он ревниво относился к репутации того, что создавал с таким вниманием и любовью. На забавное замечание Джованни о водолазных костюмах, Немо пояснил: - За спиной у матросов - небольшие резервуары, куда нагнетен сжатый воздух, вы правы. Они закреплены, как видите, на манер солдатского ранца.Такого резервуара хватает на три-четыре часа подводной работы...Раз уж мы здесь, я решил отпустить команду прогуляться и заодно пополнить наши запасы моллюсков. Пока вам нельзя туда, но со временем, думаю, вы станете заправским водолазом. Ну, насмотрелись? Желаете заглянуть в рубку?
Джованни Карузо: - Вы серьезно? Вы мне позволите делать то же самое? - опешил от такой чести Джованни. Ему было немного страшновато, но теперь жажда приключений с новой силой одолела его. - И я смогу так же вот запросто гулять по морскому дну? О, да я о таком и мечтать не мог! Поглощенный мыслью об открывающихся перед ним чудесных возможностях, Карузо проследовал за капитаном в самое сердце "Наутилуса", откуда кораблем управлял вахтенный. Он стоял рядом с рычагами, исполняющими функцию штурвала, как пояснил Немо, и наблюдал за движением разных стрелок на большой приборной доске. Сейчас корабль находился в состоянии покоя, и гул его машин утих, пока матросы занимались сбором пищи. Из рубки тоже можно было наблюдать за ними через иллюминатор меньшего размера. А еще можно было взглянуть вверх, на толщу воды, скрывавшую "Наутилус" от всего мира надежнее шапки-невидимки! - На какой глубине мы сейчас, капитан? - спросил Джованни, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на солнечные лучи, проникающие сквозь морскую воду до самого дна в тех местах, где он вырос и ходил в море.
Капитан Немо: - Я никогда не говорю на ветер, - заметил капитан. - Очень скоро прогулки по морскому дну станут для вас столь же привычны, как по дорогам вашей родной Италии... В рубке он стал чуть поодаль, не мешая Джованни расматривать и ощупывать все вокруг, и с удовлетворением отметил, что интерес неаполитанца и вопросы, которы он задавал, выдают в нем человека обстоятельного, внимательного к деталям и способного легко освоить новое дело. - Сейчас мы на глубине около ста пятидесяти метров. Вблизи островов мы обычно стараемся держаться ближе к поверхности... К тому же скоро должны вернуться наши надводные охотники, ушедшие на шлюпке. И тогда "Наутилус" сменит курс. Из южных морей мы отправимся в сторону Европы. мастерское: эпизод завершен
полная версия страницы